Люди и ящеры

– О чем?

– О мире.

– Ты первый об этом сказал, мягкотелый.

– Еэ.

– Тебя это не смущает? – Нет.

– Тогда садись первый.

Это был тонкий момент. Тот, кто садится первым, становится стороной просящей. Мартин усмехнулся. Что ж, пусть потешит свою гордость. Тем более что, согласившись говорить с младшим по чину, маш-борзай тоже делает уступку. Хотя и не столь наглядную. Умен этот Уэкей.

Мартин расстегнул пряжку и отбросил пояс с саблей далеко назад. После этого сел. Вооруженный Уэкей стоял теперь над ним и это видело множество глаз с обеих сторон. Решив, что достаточно унизил врага, Уэкей тоже отбросил пояс и медленно сел.

– Мир заключают тогда, когда это выгодно обеим сторонам, мягкотелый.

– Или тогда, когда никто не может победить.

– Нас гораздо больше.

– Ваша сила убывает, а наша прибывает, – спокойно заметил Мартин

Маш-борзай не стал этого оспаривать. Он выбрал другой довод.

– Вас спасает не сила, а теснота.

– Теснота никуда не денется.

– Зачем тогда просите мира?

– Не просим, а предлагаем.

– Ты первый сел.

– Да. Для того, чтобы разум победил глупость, я пожертвовал гордостью.

– Красиво говоришь. Хорошо, я понял тебя. Но ответь, если вы не боитесь поражения, зачем тогда предлагаете мир?

– Мы не любим убивать.

– Трудно поверить, что вам стало жалко схаев.

– Тогда попробуй поверить в то, что мы сами не любим умирать.

– Хог. В это верю.

– Зачем без пользы истреблять друг друга? Давайте остановимся.

– После того, как вы убили тысячи схаев? Мы обязаны отомстить. Таков обычай.

– Но есть и другой обычай, который вы обязаны соблюдать.

– Великий Мосос! Ты собираешься учить нас соблюдать обычаи?

– Нет. Я хочу дать вам способ остановить войну, не нарушая обычаев.

– Это невозможно.

– Возможно, если позволишь развязать вот этот мешок.

– Мне неинтересно знать, что в мешке у мягкотелого.

– То, что может остановить войну.

– Ваши деньги для нас цены не имеют.

– Там не деньги. Еще раз говорю, там то, что может остановить войну без ущерба для чести схаев. Сейчас это зависит от тебя, маш-борзай Сунхариги Уэкей. Если ты откажешься, погибнут новые тысячи. Возможно, сородичи тебя и не осудят. Но простишь ли ты себя сам? – Ты хитрый жабокряк, мягкотелый! Развязывай. Мартин медленно, чтобы не насторожить ящера, потянул тесемку. Мешок раскрылся.

– Хогитиссу! Это еще что, воин Мартин?

– Цветомиры.

– Великий Мосос! Сколько?

– Сто. Десять десятков.

– И ты требуешь сто дней мира?

– Еэ.

– Это может решить только сам верховный машиш Схайссов.

– О Су Мафусафае будут рассказывать предания. В Схайссах никто не имел столько цветомиров.

С сожалением, которое не смог скрыть, ящер сказал:

– Мы не берем подарков от мягкотелых. Усмехнувшись про себя, Мартин поспешил ему на помощь:

– Все видели, что мира просил я. Так? – Еэ.

– Я сел первым. – Еэ.

– Значит, цветомиры не подарок. Это выкуп за мир. Очень дорогой выкуп. За него погибло много воинов.

Маш-борзай Сунхариги Уэкей встал.

– Ты хорошо подготовился к переговорам, мягкотелый, – сказал он.

Он наклонился и взял мешок.

– Ответ получишь завтра.

– Великий машиш Су Мафусафай согласен на перемирие, мягкотелый. На девяносто восемь дней.

– Почему не на сто?

– Два цветомира были сильно плохие. Завяли.

– О! Претензии по качеству. Но два завявших цветомира могут стоить один день

– Брось торговаться. Через девяносто восемь дней в горах уже будет снег. А вам как раз и нужно дотянуть до снега. Так?

– Трудно от тебя что-то скрыть, машиш.

– Вот и не скрывай, – мимоходом бросил ящер. – А граница должна быть прямо здесь. – Он провел черту между собой и Мартином. – Та часть ущелья, которую мы завоевали, будет Схайссами. Мы не уйдем.

Мартин стукнул себя по животу.

– Я понимаю. Нельзя отдавать то, за что погибли воины. Будет неуважение к мертвым.

– Хорошо понимаешь. А что ответишь?

– Отвечу вот что. Схаи доблестно сражались и вызвали уважение своим мужеством. – Тут Мартин еще раз стукнул себя по животу. – Моими устами верховный машиш Поммерна Бернар Второй объявляет: все, что за твоей спиной, благородный Уэкей, – это Схайссы!

– Ты сказал – я слышал, машиш Мартин.

– Ты сказал – я слышал, машиш Уэкей.

– Хог. Да будет так.

Ящер некоторое время молчал. Потом сказал:

– Мягкотелый! Я потерял в этом ущелье старшего сына.

– Мой сын тоже был здесь.

– Значит, живой, – без выражения сказал Уэкей.

– Он у меня один.

– Сегодня один, завтра – два. А тот, кто не родился, еще не убит.

– Мне повезло. Тебе – нет. Чего ты хочешь, машиш? Уэкей глянул на снежные вершины.

– Ладно. Вы защищались, мы нападали. Понять можно. Я другое спрошу. Вряд ли мы увидимся еще, и я хочу узнать прямые мысли врага. Быть может, это хоть немного убережет от глупости и нас, и вас. Скажи мне как воин воину: ты веришь, что мы можем жить в мире?

– Первыми мы не нападем. Однако думаю, что воевать еще придется. Мы слишком долго ненавидели друг друга. Но вот помириться в следующий раз будет легче

– Хэй! Вчера Ухудай Всех Племен решил, что больше мы не примем цветомира от мягкотелых. На это не рассчитывай.