Люди и ящеры

Люди на Терранисе сумели сохранить многие знания о своей прародине. В частности, терряне помнили, что на Земле после сходной по масштабам катастрофы и флора, и фауна радикально обновились. Вымерло немыслимое число живых существ, включая и знаменитых динозавров. А вот на Терранисе получилось иначе. Динозавры не только выжили, но еще и сумели развиться до своей высшей, разумной формы в виде схаев.

Над тем, как это могло произойти, много лет ломали голову все палеонтологи университета Мохамаут. Увы, безрезультатно. Одних естественных причин для объяснения не хватало. Напрашивался совершенно определенный вывод: часть биосферы Терраниса кто-то сознательно уберег. Кто-то гуманный, мудрый и невероятно могущественный. Возможно, Мосос.

Как бы там ни было, после здешнего Апокалипсиса минуло девяносто миллионов лет. Огромная воронка постепенно заполнилась осадочными породами и превратилась в просторную, вытянутую в широтном направлении низменность, со всех сторон окруженную горами. Почва здесь очень плодородная, с тучными лугами, на которых может пастись огромное количество скота, а недра чрезвычайно богаты полезными ископаемыми. Однако в Ничьей Земле никто не живет.

Причин тому много. В горах часто извергаются вулканы, происходят землетрясения, случаются сели и гигантские оползни. Грозы сопровождаются страшными ливнями, после которых реки разливаются на множество километров. А по пустынным берегам Грохочущего озера даже цунами прокатываются. От егерей пограничной стражи Мартин слышал, что временами в Ничьей Земле сами собой образуются бездонные провалы. Потом сами же и закрываются, как бы срастаясь. Словом, любой из известных катаклизмов мог иметь здесь место, причем в совершенно неизвестный момент.

Неудивительно, что об этой долине ходили весьма мрачные легенды. Считается, что в ней обитают злые духи, насылающие на людей облысение, импотенцию, странные болезни да раннюю смерть. И вот это было правдой. Уж Мартин-то доподлинно знал, где рассыпался на части звездный лайнер «Фламинго». Погиб, изрядно окропив местность ракетным топливом, припорошив токсичными окислами металлов и радиоактивной пылью... Было такое, было. Один лишь аварийный шнелльбот уцелел.

Мартин встал, стараясь заглянуть подальше.

С севера Ничью Землю окаймляет Драконий хребет. За ним находятся владения халифа магрибского и Поммерн. Райская Яма располагается тремястами километрами южнее, почти напротив границы между этими не слишком добрососедскими государствами.

В общем, занесло далековато. Не меньше двух недель пешего хода. Причем хорошего хода, на который Хзюка не способен тоже как минимум две недели, поскольку обморозил ноги.

Кроме того, по Ничейной Земле бродил народец не всегда приятный в общении. Муромские ребята еще куда ни шло, при случае следовало вернуть бутылку неизвестному Свиристелу Стоеросову. Еще лучше – распить ее со славным землепроходцем, которому явно найдется что порассказать в хорошей компании. А вот беглые каторжники, магрибинцы да вольные охотнички из горцев – это все людишки иного сорта и других повадок. Оружия у них куда больше доброжелательности. Могут и заминки случиться. Очень даже могут. Но идти надо. Очень даже надо. Если не удастся придумать ничего получше.

Мартин вернулся к скале, у которой грелся и дремал Хзюка.

– Я буду тебя нести, – сказал он. Ящер открыл глаза.

– Меня? Это еще что! Сам пойду.

– Нельзя. Гангрена начнется.

– Гангрена? Это еще что?

– Это когда ноги загнивают.

– А, зигра. У нас это зигрой называется. Плохая штука. Но я сам пойду. Если начнется зигра, ты меня брось. Оставь четыре стрелы и брось. Твое задание важнее моих ног.

– И так нельзя. Мне тебя бросать никак нельзя.

– Да почему? Я же рептилий.

– Забыл, что говорил на перевале, рептилий?

Хзюка умудрился сделать свое лицо еще более неподвижным, чем обычно.

– А что я говорил? Мартин усмехнулся.

– Хахэхо уффики! Уловки женщины.

– Какие еще уловки, мягкотелый? – нахохлился Хзюка.

– Братом меня называл. Неужели забыл?

– Это все из-за вашего сейсса.

– Так ты мне не брат?

– Ну, брат, брат.

– Значит, я тебе – тоже. Понимаешь со всех сторон?

– Со всех, – пробурчал ящер. – Ладно, тащи, мягкотелый. Скажи только, как вы от своего сейсса не растворяетесь? Не знаю даже, как его назвать получше

– Да чего мучиться? Огненная вода, – подсказал Мартин.

– Хог. Хорошее название.

– Его знающие люди придумывали. Только, братец, с нашим сейссом будь поосторожнее. Алкогольдегидрогеназа у тебя слабая.

Хзюка обиделся.

– Не слабее, чем у мягкотелых! На трех уффиких хватает, пока не жаловались.

Мартин рассмеялся, попробовал объяснить, что такое ферменты, но не смог. Хзюка соображал все еще туго, а в школу не ходил.

И мягкотелый тащил. Скользя, спотыкаясь, с частыми остановками. Переносил холоднокровного шагов на сто – сто пятьдесят, а потом возвращался за вещами и скудными остатками припасов.

На второй день, миновав зону альпийских лугов, они спустились к гейзерам. В Райской Яме их было больше тридцати.

– Падалью воняет, – недовольно сообщил Хзюка. – Противно.