Люди и Нелюди

Хорош, подруга, погрустили и хватит, не лезь опять в политику. Не твое это дело, ведь обжигалась не раз на этом.

Вот появился не пойми кто или шалун-проказник у тебя, и радуйся этим маленьким радостям, – улыбка сама наползает на лицо, будя нескромные воспоминания и давно забытые такие сладкие ощущения.

Лучше подумай хорошо, что со своим чудом светловолосеньким делать будешь. Хотела его на чистую воду вывести – а он тебя куда вывел и, главное, куда потом поведет? С ним теперь и поговорить, и поболтать нельзя ни о чем.

Все, как в допросной или, скорее, как на алтаре, расскажешь все, без утайки. Вот как это, одна родственная, да дальше некуда, какая родственная душа, и с ней и поговорить по душам нельзя. Хорошо, он все понял и не настаивал, домой ушел, засранец такой.

Мне вот теперь и неудобно. Как в следующий раз быть и не врать – так это выдача государственной тайны ему, получается.

Если вот с него клятву потребовать? О чем, подруга? – тяжело вздыхаю, понимая всю несбыточность ситуации.

Вот и подумаю на досуге дома и о себе тоже, да и с СБ что, если узнают: параграф два, пункт семь, как перед глазами вот так и стоит. Совместное проведение времени замужней женщины и холостого мужчины – для мужчины низкого сословия надлежит каторга, для дворян пожизненная служба: армия самообороны или флот. Для замужней женщины, – меня, то есть касается это…

Мда, совсем плохо, если что-то узнают, ведь не поможет даже то, что я в родственных отношениях с самим императором…

Вот как же это получилось? Всю жизнь считала себя крепким аналитиком без страха и упрека, и на благо своей империи Руси и блюдя ее законы, прав… ус… ох-ох-ох.

И вот что получилось, любовь и страсть, и я, выясняется, как простая дев… женщина, хоть и дворянка или тем более что дворянка, повелась на любовь, да еще и к малолетке, почти ребенку.

Как же мне не хор… стыдно, да, а все равно жалеть поздно да и не о чем жалеть. Было и было, теперь не изменить. Да я и не хочу ничего менять, вот это-то и странно.

Часть 5. Витоли-Сергей

Вот у меня жизнь стала – как у кота при банке со сметаной.

Итак, смотрим мое расписание, – лицо-то, лицо попроще сделай, убил бы раньше сам за такое лицо, если бы у кого увидел.

Понедельник день тяжелый, пропускаем, это будет выходной. Вторник – это Бригида Петовна, о, это нечто, вулкан страсти, фонтан эмоций. Среда – это отдых перед четвергом. Четверг – это Бригида Петовна опять же, ну надо же повторить, и пятница. О, пятница – такое чувственное удовольствие и приправленное страхом и тайной, чем-то запретным, недоступным и загадочным, и немного страшным, бр-р. Ведь здесь принято иметь жену и любовниц.

Странное, конечно, законодательство, но не я придумал, не мне и менять.

А вот когда женщина имеет мужа и любовника – о, да, за такое э…

А что же за такое будет? Даже и не знаю, костер, дыба или что и покруче? Вообще что-то я кровожадный стал. Про Натали Сергеевну такое и в мыслях нельзя держать. Это моя Натали, ах, какая женщина, мне б такую, – какие воспоминания у меня, эм-м.

Спросить про болезнь и что там с ней, непонятно как-то все.

Ладно, спрошу как-нибудь, может, и скажет, что да как.

Да и родственница… ей точно, наверное, и ничего и не будет за эти наши маленькие «нарушения», законы для богатых ведь не писаны, во всем мире так.

Дома только и разговоров, что на заводе вводят третью смену. Набирают людей, многие радуются, как же, то работу не найти в столице, а сейчас же столько людей сразу понадобилось. Я не в курсе, я «домашний» мальчик, а Толини что-то сильно радовался по этому поводу, ладно, мне пока как бы и все равно.

Отец только по этому поводу и сказал хмуро: «Наберут-то наберут, да их учи потом, охрану удваивай, а где финансы на все брать?». Правда и нам в связи с этим хорошо будет, отцу зарплату подняли.

Маме, правда, нет, она как работала, вот так и работает, а отец раз в декаду обязан теперь отработать и ночью смену, но будет, вроде, прибавка. Десятку обещали, а может, и больше накинуть должны. Меня это радует, и я на нее уже рассчитываю. Потому как с заработком у меня плохо или, прямо сказать, совсем никак, только на родительские деньги и надежда.

Ребенок, мальчик, ё-мое, кому скажи, как я с АК-74, не, то старье полное только в учебке было, а потом с АК-103 или раз даже был с АКМС-м на задании в полный обвес, и тут у меня проблемы в три и пять злотов – тьфу, вот жизнь – непредсказуемая штука.

Дома состоялся разговор, эхе-хе, когда я затянул песню, что мне опять нужны деньги. Отец прямо сказал, что вот пирожные и тортик даже…

Половинку они видели и даже съели сами.

Про это он все понимает и даже как бы одобряет, это для дела. Но я должен пообещать, что деньги, которые он дает мне, пойдут только на оплату подарков или как-то еще, но только на услуги репетиторов и никаких посторонних девочек, а тем более на мое это боло.

Эти мячи, каталоги. О, это было нечто. Как он разорялся, не меня ругал бы, я б заслушался.