Люди и нелюди

Ната вынуждена была признать поражение. Действительно, если сравнивать объем мозга землян и прочих братьев по разуму, то выясняется, что этот показатель вообще не стоит признавать. Например, мозг веганцев практически равен по объему человеческому, а у меоров он в полтора-два раза больше и достигает трех тысяч кубических сантиметров. Зато гламры, змеелюды и «всеобщие учителя» уриане большими объемами мозга похвастаться не могут. Гламры — из-за своего размера, а вот у уриан и змеелюдов имеются «дочерние» мозги — у змеелюдов в нижней части туловища, а у уриан мозг равномерно распределен по всей длине позвоночного столба.

Однако она продолжала настаивать на своем:

— Если судить о том, что человеком на любом языке любая раса или вид называет именно себя, то… то все равно это не человек. Не местный человек!

— С чего вы взяли?

— С этого, — Ната взяла в руки череп. — Вот эта трещина. По-вашему, что это такое?

Грета присмотрелась и изменилась в лице.

— Похоже на след от удара каким-то тяжелым предметом. Камнем или… Хм… я совсем забыла… височная кость… мы же извлекли ее по кусочкам, но сначала подумали, что это просто условия хранения… А теперь я склонна думать, что вы можете быть правы. Кем бы ни было это существо, его убили! Убили ударом по голове.

— Могли и оглушить, а потом добить, — подумала вслух Ната. — Вспороть, скажем, живот… кожа ведь не сохранилась?

— Да. Хотя… тут что-то странное. Если животное — допустим, что это всего лишь животное! — убили, то зачем? Съесть? Но тогда почему целы кости? Хищники обычно разгрызают кости. А первобытные люди их нарочно раскалывали, чтобы добыть костный мозг. Тут же повреждения костей минимальны!

— Как будто их нарочно хотели оставить целыми?

— Да, поэтому мы и подумали о погребении. Ведь вряд ли кто-то станет есть тела покойников. Тем более, своих покойников! Это не характерно для разумных существ. Я допускаю случаи каннибализма, но чтобы поедать именно умерших?

— Но это не погребение, — предположила Ната.

— Конечно, нет! Мы не отыскали ни одного признака даже самого примитивного погребального обряда! Кости валяются, как попало, как будто их просто свалили в кучу, не позаботившись о том, чтобы придать телу какую-либо позу. Нет ни характерных следов выкапываемой ямки, куда его положили, ни предметов, которые часто кладут в могилу — камень под голову, орудия труда, цветы, наконец!..

— То есть, животное убили, а потом просто бросили валяться труп за ненадобностью.

— Или частично объели, затронув только мягкие ткани, и опять-таки бросили останки.

— И кто мог это сделать?

Обе женщины посмотрели друг на друга. Четкого ответа на этот вопрос ни у кого не было.

— Может быть, другие тела дадут ответ? — предположила Ната. В конце концов, надо чем-то заняться, пока ждешь ответа от Линель.

Возле добытого мяса стадо провело почти двое суток.

Жили бы и дольше, но на костях уже не осталось ни клочка мяса, а раскалывать кости, чтобы добыть мозг, было трудно. Их приходилось долго бить камнями, чтобы появилась маленькая трещинка. В некоторых случаях добраться до мозга было невозможно. Даже могучий Мам, и то не сумел раздолбить бедренные кости и, в конце концов, отбросил их со злобным ворчанием. А они пахли так вкусно! Все — и самки, и охотники — то и дело принюхивались и оборачивались на груду валявшихся костей. И время от времени кто-нибудь подбирался поближе и предпринимал еще одну попытку разбить кость. Пробовали все — и вожак Хых, и Мрачный, который в приступе ярости принялся колотить неподатливой костью по всему, что видит и даже попытался броситься на самого вожака Хыха, кинувшегося наводить порядок. Тот рассвирепел и атаковал Мрачного с такой силой и злобой, что все прочие предпочли кинуться врассыпную. Тоже вооружившись костью — второй бедренной костью — вожак Хых стал колотить Мрачного, не обращая внимания на удары, которые получал сам.

То ли боль от ран, то ли отчаяние от неудачи, то ли затаенное желание власти давали о себе знать — вожак Хых не становился моложе, у него уже на волосах виднелась седина — но Мрачный после первых ударов вожака не отступил, а сам перешел в атаку. Над останками броненосца закипела самая настоящая драка. Слышался только треск, хруст, топот ног и злобное рычание разъяренных самцов.