Люди и нелюди

Она тихо встала, подошла к загородке, присела на корточки. Пленник шевельнулся.

— Эй, ты… Как тебя…

Ната осеклась, заметив, как вздрогнул тот, услышав человеческую речь.

— Извини. Я… я не причиню тебе зла. Я постараюсь, чтобы у тебя все было хорошо. Мы… вам поможем. Ну, постараемся помочь.

Пленник слегка поменял позу, выпрямляясь. Между растопыренными пальцами, которыми он прикрывал голову, блеснул настороженный глаз.

— Не бойся меня.

Резкий звук от двери заставил ее вздрогнуть. Кто-то хотел проникнуть в лабораторию.

— Черт!

Ната вскочила. Пленник снова съежился. Женщина бросилась было к двери, но остановилась. Что-то не давало ей подойти и открыть дверь. Там, снаружи, были не ее коллеги. У «своих» были кодовые ключи. Значит…

Нет. Она попятилась, озираясь по сторонам в поисках подходящего предмета, который можно использовать в качестве оружия. Увы, кроме пластиковых стульев, ничего не попадалось. А портить ценное оборудование Ната не была готова.

Звук повторился. На сей раз это был вызов внутренней связи.

— Внимание, — послышался мужской голос. — В лагере объявлено чрезвычайное положение. В целях вашей безопасности советуем вам сохранять спокойствие и оставаться на месте.

— А я что делаю? — пробормотала Ната себе под нос.

Неизвестно, понял ли ее тот, кто стоял за дверью, но больше никаких звуков с той стороны не долетело.

Бросив последний взгляд на скорчившегося за загородкой пленника, Ната вернулась к компьютеру. Ее била нервная дрожь. Снаружи творилось что-то подозрительное. Она потянулась к наручному комму, чтобы вызвать кого-нибудь из коллег, а то и самого капитана Тимменса и выяснить, что происходит, но рука так дрожала, что она никак не могла нажать нужный шпенек.

Нет, так не годится. Надо успокоиться. А лучшее средство — это работа. Мелькание цифр и букв на экране успокаивало. Тем более что машина успела обработать уже тридцать восемь процентов информации и…

Так-так-так! Ната подалась вперед, всматриваясь в значки на мониторе. Есть совпадение? Уже? При меньше, чем половине комбинаций? Обычно срабатывал закон Мерфи и положительный ответ выскакивал именно на последней комбинации, когда уже было обработано больше девяноста пяти процентов информации. А тут… Неужели, удача? Ну-ка, посмотрим, чем она обусловлена…

Достаточно было легкого движения «мышкой» и нескольких касаний клавиш, чтобы высветился ответ. Посмотрев на данные, Ната выругалась. Черт! С этого и надо было начинать! О чем она только думала? Это же беспроигрышный вариант!

Уведя поисковую программу в боковое окно, она открыла новое, запустив анализ новых данных. По счастью, нужные образцы оказались под рукой. И на сей раз ответ появился так быстро, что Ната даже испытала разочарование.

— Вот оно что, — прошептала она, обернувшись к загородке. — Ты… я знаю, кто ты, парень!

Обернулась — и встретила пристальный взгляд. Взгляд, в котором было так мало тупой настороженности загнанного зверя, что Нату пробрала дрожь.

Из-за загородки, подпитываемой силовым полем, на нее смотрел человек.

Все было готово буквально за полчаса. Просто удивительно, как власть меняет людей. Экипаж шаттла превратился в неумелый, но мобильный и готовый на все отряд новобранцев. Соотношение между новичками и «стариками» было примерно три к одному. Нормально для успешной операции. Жаль только, что часть личного состава пришлось оставить для охраны гражданских. С этими, как и всегда бывает при столкновении с мирным населением, были конфликты.

Ученые упирались. Дескать, это произвол и насилие, у них план, график работ, заложены опыты, за которыми необходим глаз да глаз и вообще, если уж так вам хочется лишить нас свободы, то извольте запереть нас на рабочем месте, а не распихивать по каютам. Георг с трудом подавил желание приказать не церемониться, а результате чего его парни вежливо обошлись практически со всеми, кроме карликан. Этих Георг лично затолкал в общую каюту, не обращая внимания на протестующие вопли: «Вы хотя бы приблизительно отдаете себе отчет в том, насколько грубы и вызывающи ваши действия по отношению к представителям сопредельного государства? Вы можете хотя бы на минуту допустить вероятность того, что вас впоследствии могут обвинить не иначе, как в расизме? Вы себе хотя бы отчасти представляете, что…»

— Да! — гаркнул он прямо в их красные физиономии. — Да, представляю. А вот вы не представляете себе, кому вы это говорите! Или вам слова «Кушнишский палач» ни о чем не говорят?

Карликане мигом пожелтели. Вот просто мигом, как будто на их вытянувшиеся физиономии брызнули из распылителя желтой краской.

— Вы… вы… вы не…не м-м-м…

— Я. Я. Я могу. Ясно? — отчеканил он. — А теперь — марш!

Все-таки репутация — великая вещь. Больше от карликан он не услышал ни звука до самого конца.