Люди и оружие

Но тут в дело вмешался Во-Ло-Дя и сказал, что предъявит парню обвинение в лжесвидетельстве, если он сейчас же не расскажет всю правду и тот от испуга, разумеется, все рассказал. Один из полисменов все это сразу записал, парень, не читая, подписал эту бумагу, но сам при этом то и дело поглядывал на меня и совершенно явно меня боялся, несмотря на присутствие рядом с ним стольких васичу.

В результате мистер Коуди только крякнул и громко сказал, что ещё никогда не видел столь отвратительной картины, как эти два парня, что вдвоем не смогли справиться с одним индейцем. «А ты парень, — сказал он, — не должен на них обижаться, потому, что… ну, в общем, не надо было тебе с белой девушкой гулять, и тогда бы ничего и не было. Они-то между собой из-за девчонок дерутся постоянно. Бывает, что и до крови… Но ты что-то уж больно ловок, как я погляжу, а таким парням, как они, это обидно!»

На это Во-Ло-Дя сказал, что теперь уже мы подадим на них в суд за клевету, потому, что было бы просто жаль упускать такой случай. «Я тут пожил, посмотрел какая у вас здесь жизнь и решил, что буду играть по вашим же правилам», — заявил он мистеру Коуди. — «На Западе действует право револьвера — ну, что ж, там я буду ходить с револьвером! Здесь чуть, что люди сразу обращаются в суд. А раз так, то и мы будем действовать здесь точно также потому, что людей надо учить справедливости!»

Честно говоря, я немного побаивался суда белых людей, о котором слышал много всего разного и потихоньку сказал Во-Ло-Де, что может быть будет лучше этого не делать. Но он мне ответил, что «суд это томагавк бледнолицых», и что я не должен ничего бояться.

И, надо сказать, что как Во-Ло-Дя сказал, так оно и случилось! Он нанял хорошего адвоката, в результате чего суд закончился в нашу пользу, да так, что с каждого из них я должен был получить по двадцать пять долларов в качестве возмещения за «моральный ущерб». Хотя ни тот ни другой, по моему собственному мнению никакого ущерба мне не причинили!

«Тут важен принцип, а не эти пятьдесят долларов, — сказал мне мой Белый Отец, когда мы возвращались домой из суда. — Потому, что или они признают тебя равным себе или не признают и вот тут-то, чтобы это доказать не жалко никаких денег».

«Что значит никаких денег? Разве судья с тебя требовал денег?» — спросил я и получил крайне удививший меня ответ.

«Да нет, но поскольку это не был суд присяжных, я просто-напросто хорошо ему заплатил, и он решил это дело в нашу пользу, только и всего».

«И где же здесь тогда справедливость, если решение судьи можно вот так купить за деньги?»

Я помню, что Во-Ло-Дя тогда очень внимательно посмотрел мне в глаза и сказал: «Я ведь уже говорил тебе, что суд это томагавк бледнолицего? И мне показалась, что эта аналогия должна быть тебе понятна. Ведь ты же в поединке употребляешь разные обманные приемы, чтобы победить? Вот так и здесь. А что касается справедливости, то… разве в твоем родном племени всегда все было так уж справедливо?»

«У нас справедливости больше!» — сказал я и очень обрадовался, когда услышал, что Во-Ло-Дя меня поддержал.

«Согласен, что так, но это лишь только пока, — сказал он, — а что будет дальше, ты же не знаешь. Поэтому будет лучше, если ты будешь готов ко всему, и не станешь уж очень-то обольщаться тем, что есть, а подумаешь о том, что в итоге может быть! Дурные примеры очень заразительны».

«Но почему они по-прежнему так плохо ко мне настроены? — спросил я. — Ведь я теперь-то уже почти ничем от них не отличаюсь?»

«Вот именно поэтому, — усмехнулся Во-Ло-Дя. — Ведь я тебе как-то уже говорил, что большинство белых считают вас, индейцев, дикарями не способными к цивилизации. А тут они вдруг встречают индейца, который им ни в чем не уступает. Представляешь, как это обидно?! К тому же это ты пока что один такой. А что будет, думают они, если таких как ты, станет много? Ведь это значит, что им придется потесниться. Придется конкурировать с тобой и твоими братьями, а им и между собой конкуренции хватает. Вот и думай сам … о последствиях всего этого!»

Я замолчал и действительно размышлял всю дорогу до дома, а затем, когда мы уже выходили из экипажа, спросил: «И что же мне тогда делать?»

«Пока ничего, — просто ответил Во-Ло-Дя. — А я вот сейчас поеду в редакцию нашей газеты, а потом ещё к мистеру Крейгу, священнику и… скажем так, немного с ними побеседую о жизни. Ну, а что будет потом, ты это сам увидишь!»

В тот день я остался дома и на работу не пошел, а вот Во-Ло-Дя вернулся лишь к самому обеду и выглядел очень довольным.

«Ну что, — сказал он, — редактор «Спрингфилд Геральд» обещал мне осветить этот случай в печати самым обстоятельным образом, отметить высокопрофессиональную работу мистера Коуди и беспристрастность судьи Флетчера, а также проявленные тобой терпимость и выдержку. Ведь у тебя же был нож и ты мог бы их обоих тут же убить, но не сделал этого. Ну а мистер Крейг после беседы со мной обещал мне коснуться проблемы равенства всех людей перед Богом уже в этой воскресной проповеди, так чтобы все прихожане увидели, что Бог тоже на твоей стороне!»