Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

А служебные пути Ивана Лихарева и Егора Пашкова пересеклись тем временем в Военной коллегии. В этом ведомстве И. М. Лихарев занял пост члена присутствия, а Е. И. Пашков, по именному указу от 7 февраля 1722 г., — прокурора[810]. Деятельность Егора Ивановича на новом поприще оценить в настоящее время сложно. По крайней мере, в протоколах и приговорах Сената за 1722–1724 гг. не удалось выявить следов ни одного внесенного Е. И. Пашковым протеста на решения поднадзорной ему Военной коллегии.

Зато на исходе правления Петра I гвардии капитану Е. И. Пашкову пришлось вновь окунуться в следственную работу. Началось с того, что в марте 1722 г. император предписал генерал-прокурору Павлу Ягужинскому провести разбирательство дела ярославского провинциал-фискала С. Ф. Попцова. Два месяца спустя не имевший юридического опыта генерал-прокурор перепоручил дело Е. И. Пашкову[811]. Возникшее из невесть как достигшей рук Петра I челобитной посадского человека Ивана Сутягина и казавшееся поначалу малозначительным дело Саввы Попцова имело неожиданное развитие. Подвергнутый 25 августа пытке, Савва Федорович принялся давать редкостные по откровенности и полноте показания о криминальной деятельности сослуживцев[812]. Нити расследования потянулись и к обер-фискалу А. Я. Нестерову.

Основная тяжесть досудебного разбирательства грандиозного «дела фискалов» легла на прокурора Егора Пашкова. И если поначалу Егор Иванович номинально числился вторым лицом в канцелярии ведения П. И. Ягужинского, то в начале 1723 г. ситуация изменилась. Тогда в ряду правительственных учреждений России появилась возглавленная Е. И. Пашковым Розыскная контора Вышнего суда, в производство которой и перешло «дело фискалов»[813]. Именно Егор Пашков подписал, говоря по-современному, обвинительные заключения в отношении центральных фигурантов дела — А. Я. Нестерова, С. Ф. Попцова, М. В. Желябужского и А. И. Никитина[814].

Финальную точку в «деле фискалов» поставил 22 января 1724 г. Вышний суд. Двое подсудимых — Алексей Нестеров и Савва Попцов — были приговорены к смертной казни[815], остальные — к различным телесным наказаниям и ссылке на каторгу. Два дня спустя на Троицкой площади Петербурга осужденные взошли на эшафот.

Впереди Егора Пашкова ожидали тягостное перемещение из прокуроров в советники, чин бригадира, нерадостное воронежское вице-губернаторство, ссора с епископом Львом и вице-адмиралом М. Х. Змаевичем. Ожидала и намогильная плита в маленькой сельской церкви в глуши Тульского уезда…[816]

ПОСМЕРТНО ПОВЕШЕННЫЙ ВЗЯТОЧНИК Дело коменданта Р. А. Траханиотова (1719–1723 гг.) [817]

В многовековой истории борьбы с коррупцией в России период единодержавного правления Петра I занимает особое место. На сегодня возможно полагать установленным, что именно в первой четверти XVIII в. отечественный законодатель впервые осознал в полной мере общественную опасность преступлений коррупционной направленности (особенно взяточничества), предприняв для исправления ситуации комплекс мер организационно-правового характера[818]. Однако если нормативный аспект противодействия взяточничеству в отмеченный период уже не раз освещался в историко-правовой литературе (начиная с классических трудов К. Д. Анциферова и В. Н. Ширяева)[819], то соответствующая линия тогдашней правоприменительной практики оказалась изучена к настоящему времени куда более фрагментарно.

Одним из наиболее ярких эпизодов борьбы со взяточничеством в первые годы существования Российской империи явилась история изобличения бывшего коменданта Р. А. Траханиотова. Хотя отдельные аспекты этого резонансного уголовного дела уже затрагивались в литературе[820], специального внимания исследователей оно не привлекало. Настоящая статья являет собой первый опыт систематического изложения обстоятельств следствия и суда над Романом Траханиотовым, в которых запечатлелись многие характерные черты борьбы с коррупцией трехвековой давности.

Биографических сведений о Р. А. Траханиотове сохранилось немного. Известно, что он являлся отдаленным потомком Юрия Мануиловича, представителя древней византийской аристократической фамилии Тарханиотов (Tarchaneiotes)[821], прибывшего в Россию в 1472 г. в свите Софьи Фоминичны Палеолог, будущей жены великого князя Ивана III Васильевича. В XVII в. обрусевшие Траханиотовы заняли прочные позиции в средней прослойке московского дворянства. Отец Романа Траханиотова Александр Иванович сумел получить чин стольника, а в середине 1670‐х гг. состоял воеводой в Торопце[822].