Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Нельзя не упомянуть о своеобразии подписи новоявленного служителя Оружейной палаты, поставленной при ознакомлении с распоряжением от 11 мая 1698 г., — самом раннем из выявленных на сегодня автографов В. Геннина[403]. Подпись Georg Wilhelm de Hennin выполнена заметно нетвердо, часть букв не соединена друг с другом. Совершенно очевидно, что к моменту переезда в Россию Георг Вильгельм не обладал навыками «скорописания», ему было еще непривычно держать в руке перо.

Наконец, необходимо отметить, что зачисление В. Геннина на российскую службу произошло в самом конце пребывания «великого посольства» в Амстердаме: царь с сопровождающими покинул город уже 16 мая 1698 г.[404] Так что если бы Георг Вильгельм замедлил с подачей прошения, то оформление его на российскую службу могло бы изрядно затянуться, а скорее всего, вовсе не состояться.

В ОРУЖЕЙНОЙ ПАЛАТЕ И В АРТИЛЛЕРИЙСКОМ ВЕДОМСТВЕ

Обстоятельства раннего этапа карьеры В. Геннина в России остались поныне столь же туманными, как и события первых 22 лет его жизни. Наиболее ценным источником о биографии Вилима Ивановича в конце XVII — начале XVIII в. является автобиографическая записка, собственноручно начертанная им в 1743 г. и извлеченная первым его российским биографом В. Н. Берхом в 1820‐х гг. из семейного архива Генниных[405]. Как явствует из записки, российскую службу Вилим Геннин начал в 1698 г. с чина фейерверкера (сержанта артиллерии) с окладом 72 рубля в год. В той же записке указано, что в 1700 г. он был произведен в поручики, в 1702 г. — в капитаны, в 1706 г. — в майоры, а в 1710 г. — в подполковники. Между тем отнюдь не все сведения, изложенные в автобиографической записке 1743 г., возможно признать достоверными. В действительности в первые годы пребывания в России В. Геннин не имел никакого отношения ни к военной службе в целом, ни к артиллерийскому ведомству в частности.

Из документов Оружейной палаты известно, что в конце 1690‐х — начале 1700‐х гг. Вилим Геннин трудился именно в ее стенах. Так, одно из заданий, которое В. Геннину довелось выполнять в 1699 г., заключалось в раскрашивании некоей «шкатулы липовой для обрасца на глянс»[406]. В свою очередь, согласно окладной росписи канцелярских служащих и мастеров палаты за 1701 г., в ней тогда по-прежнему числился «архитектурнаго дела иноземец Георг Вилим ди Генан», получавший жалованье в размере изначально установленных ему 72 рублей в год[407]. Тем самым приходится констатировать, что на склоне лет В. Геннин целенаправленно затушевал реальные обстоятельства начала своей службы царю Петру Алексеевичу. Причем затушевал в записке, предназначенной исключительно для семейного круга, заведомо не рассчитанной на какую-то официальную проверку. Вероятнее всего, первоначальная деятельность в России слишком ассоциировалась у Вилима Ивановича с воспоминаниями о тяжелом физическом труде в доменном цехе, которым ему довелось заниматься в юности. А эту часть своего жизненного пути генерал-лейтенант и кавалер Вилим Геннин определенно не желал афишировать.

Впрочем, 1701 г. оказался все же последним, который Вилим Иванович провел в статусе гражданского специалиста. В «Списке иноземцом, которые ныне ведомы службою и дачею жалованья в Приказе артилерии», составленном предположительно в 1702 г., в числе поручиков оказался упомянут «Георгий Вилгелим Генинг», против имени которого в списке было отмечено, что он «принят в артилерию в 1701 году», что жалованье ему установлено 156 рублей в год и что находится он в Новгороде[408].

Решение избрать воинскую стезю несомненно принимал сам Вилим Геннин: служителей Оружейной палаты на фронты Великой Северной войны не отправляли. Подобное решение «Георга Вилима ди Генана» представляется вполне объяснимым. В начале XVIII в. «архитектурный мастер» имел в России несравненно более скромные карьерные перспективы, нежели офицер действующей армии. Осознав эту ситуацию, В. Геннин вновь резко изменил траекторию своей жизни.

Примечательно, что начало военной карьеры Вилима Ивановича оказалось связано с прифронтовым тогда Новгородом. Новгородским губернатором в 1701–1704 гг. являлся генерал-майор Я. В. Брюс, ставший затем «главным управителем над всею артиллериею»[409]. Скорее всего, В. Геннин был лично известен Якову Брюсу еще с довоенных лет, и именно он настоял, чтобы вчерашнего «архитектурного мастера» направили в Новгород. Да и сам переход Вилима Ивановича на военную службу состоялся, вероятно, по рекомендации и при содействии Якова Брюса. Насколько возможно понять, именно Я. В. Брюс стал первым «патроном» Вилима Ивановича в России (отчасти разделив эту роль со своим старшим братом Романом, первым санкт-петербургским обер-комендантом).