Люди и время

Я был спокоен. Ответственность за банкет лежала на сотрудниках местного КГБ, а с ними меня связывала давняя дружба. Захожу в зал, смотрю — стола не видно за сплошным кустарником из зелени, а ведь я предупреждал о том, что американцы это, не то что не любят, они этого не понимают. Попросил убрать. Американцы ещё не подъехали, но гости уже начали собираться. Вижу в зал входит пара — мужчина маленького роста с большим животом и в кепке, жена — атлет, вся сверкает драгоценностями как новогодняя ёлка. Спрашиваю товарища ответственного за банкет: «Кто такие?» Он отвечает: «Очень уважаемый человек — директор рынка». Следом идут двое мужчин лет под пятьдесят, седые, в белых рубашках, кисти рук синие от наколок. Подошли, вежливо поздоровались. Я конечно понял кто они. Обращаясь к представителю, улыбаясь, спросил: «Тоже уважаемые люди?» Он в ответ тоже улыбнулся. Приехали американцы, банкет начался. За столом собрались родственники руководства КГБ, МВД, представители советской торговли и криминала. По — другому никак.

К двум часам ночи разошлись, американцам всё очень понравилось. Я не пил, лег и сразу уснул. Стук в дверь. Открываю, входит друг Гиви и говорит: «Машины у подъезда, ждут гостей, пора выезжать на тбилисское море встречать рассвет. В кафе уже все готово, ждут гостей». Я, обращаясь к Гиви, разводя руками, говорю: «Гиви — какое море? Какой рассвет? Днём уезжать! Не помню, чтобы на банкете говорили о поездке на море». Оказывается, грузины во время банкета рассказали американцам о тбилисском море, и они изъявили желание поехать на море встречать рассвет, а желание гостей — закон. В общем, поехали на море. В кафе-стекляшке дым коромыслом. В пять утра шашлыки, бочонки вина, чача. Перед тем как сесть за стол, два американца, и я с Виталием искупались. Сели за стол, пару часов пообщались как близкие друзья.

После банкета приехали в гостиницу, собрались и на вокзал. Вообще-то мы должны были улетать, но грузинские товарищи уговорили меня сдать билеты на самолёт и поехать на поезде. Американцам это идея понравилась — ещё одна возможность поближе познакомиться с нашей страной. Нам взяли три двухместных купе. Переводчик улетел раньше, в нём не было особой нужды, но протокол есть протокол. Все свободные места в купе были забиты подарками. Доехали до Москвы без приключений.

Американцам очень понравился приём, который им оказали в Советском Союзе и отдельно восхищались Грузией и гостеприимством грузин. Американцы пообещали нам сделать в Штатах достойную прессу и своё слово сдержали.

На следующий день они улетели. Больше мы уже не встречались, хотя говорили, что они прилетали на олимпиаду как аккредитованные журналисты.

Победитель

Перед тем как уйти служить в армию я работал в Мосмехпогрузе на разных объектах: на кондитерской фабрике имени Бабаева, овощной базе, заводе Узбеквино и черкизовском молокозаводе. Работая на молокозаводе я и познакомился с Николаем, о котором и пойдёт речь. В то время ему было под пятьдесят лет. Знакомясь он сказал: «Давай по имени, отчество не обязательно». Николай был крепкого телосложения, совсем седой. Неразговорчив, порой казался угрюмым, но со мной он охотно общался, даже шутил. До призыва в армию мне оставалось отработать две смены. Смены у нас были по двенадцать часов. Я работал в основном ночью, после ночной спал, а днём тренировался. Понятно, что перед армией надо было проставиться, что я и сделал. Перед сменой я получил расчёт, а также выдали денежное пособие, которое выдавалось перед уходом в армию. Зарабатывал я в месяц от 140 до 160, естественно советских. В те времена рубль валюта была крепкая. Ночная смена начиналась в восемь вечера и до восьми утра. Пару часов поработали — потом небольшой перерыв. Я спросил ребят: «Сколько брать водки?» Они сказали: «Десять бутылок будет в самый раз». В нашей бригаде было десять человек, но были ещё грузчики которые числились за молокозаводом, а я с ними был в хороших отношениях. Они всегда приходили на стадион поболеть за нашу команду Моспогруза. Я заказал ящик водки — двадцать бутылок и хорошей закуски. Замечу, что количество выпитой водки на качество работы не влияло. Часа в два сели перекусить. Машин в это в это время было мало. Тут, конечно, наливай. Как-то незаметно подтянулись сокольнические ребята с Моспогруза, но которые не работали на молокозаводе. Они узнали, что я даю отходную перед армией. Вот и получилось, что сколько водки не бери — всё равно второй раз бежать придётся. Ну, посидели хорошо. Все остались довольны. Через два дня у меня была последняя смена. Так получилось, что я работал вместе с Николаем. Во время перерыва, часа в три ночи, сели мы, попили молока с булочной. Вдруг Николай начал рассказывать.