Люди Икс. Темный Феникс

На Циклопа, как свет от прожектора, упал энергетический луч, нарисовав круг на земле. Он поднял голову и прикрыл глаза. Феникс парил всего метрах в пяти над ним и смотрел вниз.

Джин улыбалась.

«Ей это нравится, – понял Циклоп. – Используя силу, неограниченную, всеобъемлющую, она будто получает прилив эндорфинов. Физический и эмоциональный стимулятор».

– Джин, – закричал он.

Поток образов и рассеянных мыслей хлынул ему в мозг.

Я огонь…

Глупый человечек.

Это не та жизнь, для которой я…

Не плачь, не плачь…

Ты. ничто, все вы ничто для меня.

Глупец, то, что ты можешь дать…

Он вздрогнул и упал на колени. Он уже тонул в таких ее мыслях, как в пене из пожарного шланга, – раньше, в Клубе Адского Пламени. Но на этот раз все ощущалось немного иначе. Ее внутренний голос теперь был вне человеческого разумения, вне способностей его разума.

Круговорот…

Неразрывный круговорот.

Я огонь и жизнь во плоти.

Заряженные частицы…

Голый человек, рога животного…

Не могу бороться с ним, не могу с этим бороться…

Голоса внутри, голос без источника…

Будто лазером Скотта пронзило ее блаженство – и ее агония. Его разум начал плавиться под ее напором.

Лицо в огне…

Сознание мечется.

Что ты можешь дать?

Ничто, вы все ничто.

У меня есть все, что ты можешь дать.

Ты думал, что можешь поработить меня.

Это не свобода, это не она…

Я огонь, я жизнь…

Я – ФЕНИКС! Я – ВЕСТНИК БУРИ!

– ДЖИН!

Голос Шторм вырвал Циклопа из вихря чужих мыслей. Он поднял глаза, стряхнул воду с визора. Шторм стояла на груде камней, призывая ливень.

– Джин, поговори со мной, – Ороро говорила властным, но мягким голосом. – Послушай меня, пожалуйста.

Губы Феникса презрительно сжались, но она зависла в воздухе, испуская сияние. Казалось, дождь тоже застыл.

– Ты и раньше была такой, – заговорила Шторм. – После падения шаттла... когда у тебя впервые проявилась энергия Феникса. Но тогда эту силу сдерживали человечность и милосердие. И дружба.

Ночной Змей телепортировался к Циклопу.

– Питер и Логан в отключке, – сказал он. – Остались только мы.

Циклоп жестом велел ему помолчать.

– Вспомни, – продолжала Шторм, не отводя взгляда. – Вспомни, кто ты. Вспомни своих друзей, людей, которых любишь. Тех, кто любит тебя.

Джин застыла в центре яркого свечения. Ее лицо ничего не выражало. Над ней сквозь дыру в облаках проглядывала Луна. Дождь успокоился, но еще капал.

«Сработало? – с сомнением думал Циклоп. – Сумела ли Шторм до нее достучаться?»

Зажглась вспышка психической энергии, воздух пошел волнами. Они пронзили Шторм, та покачнулась и рухнула вниз. Ночной Змей тоже молча осел и растянулся на земле. Циклоп постарался собраться с силами. Его захлестнуло приятным чувством, будто сознание вырывалось из тела. Дождь заморосил по нему сильнее, острые капли застучали по лицу. Потом все растворилось в темноте.

* * *

Феникс мягко приземлился среди Людей Икс. Дождь хлестал Джин со всех сторон, но она его не замечала. Капли дождя шипели, падая на пламя, и испарялись.

Теперь ее жизнь заключалась в силе. Энергия расходилась по телу как электрический ток, возрастая с каждым побежденным врагом. Древняя сила, обретшая плоть, наполнила смертную форму и выразила гнев, который копился в земной девушке.

Клетки распадаются.

Плоть отходит.

Огонь пляшет по коже.

Она оглядела тела, растянувшиеся на грязной траве. Высокая темнокожая женщина была ее подругой. Волосатый... опасен. Самый крупный был ей как сын. Синий, с шерстью, умел ее рассмешить.

– Родные мои, – прошептала она.

В Джин накапливалась сила, и вместе с ней проявлялись первые признаки голода. Древнего, как само время, непривычного, как все ее новые ощущения. Ничто в этом холодном крошечном мире было неспособно утолить этот голод. Ей нужно больше.

Она постояла, разглядывая последнее тело на земле. Стройный мускулистый мужчина с единственным красным глазом. Когда-то он что-то значил для нее. Был особенным.

Когда-то, но не теперь.

Темный Феникс расправил крылья, вспыхнул и устремился к звездам.

Интерлюдия вторая

Порыв ветра чуть не вырвал зонт из рук молодого человека. Его спутнице в глаза попал дождь, и она громко взвизгнула. Встряхнув длинными светлыми волосами, она наклонилась и положила голову ему на плечо.

– Питер Паркер, – сказала она, – я так рада, что мы наконец сходили на настоящее свидание.

– Я тоже, – откликнулся он. – Вот это пьеса, да, Гвен?

Она застыла как вкопанная на тропинке, ведущей через Центральный парк. Уличные фонари освещали мокрую траву среди полос теней.

– Как ты меня назвал?

– Я… прости. Прости, Сисси!