Люди или нелюди

Они не застывше неподвижны, они деятельны, эти величественные структурные объединения людей. Что же определяет их деятельность? Казалось бы, сам собой напрашивается ответ: да личности, стоящие у власти. Монарх или парламент, узурпатор или избранная группа отдают приказы, а люди их исполняют с охотой или под принуждением.

И что же, эти правители вольны отдать любой приказ, заставить общественное устройство действовать так, как им заблагорассудится? Увы, приказания могут и не соответствовать устройству. Никакими усилиями шофер не заставит автомашину совершить полет к облакам, данная конструкция не способна к таким действиям. Напротив, действия самого шофера находятся в прямой зависимости от конструкции, он может проявлять себя лишь в определенном диапазоне ее возможностей.

В такой же зависимости от общественного устройства находятся и правители. Не они устанавливают характер деятельности, они только регулируют ее в заданном направлении. Заданном не кем-то свыше, а спецификой человеческого построения, сложившегося в ходе развития.

Мир вопит о злодеяниях Сталина, но наивно думать, что Сталин сам по себе смог бы выбросить десять миллионов крестьян из своих домов, загнать их в гиблые места Сибири или же произвести кошмарно кровавую чистку по всей стране великой. Это делали опять же миллионы граждан, фатально выстроенные в своеобразный всеохватывающий механизм, способный в силу своего устройства действовать именно так, именно с такой чудовищной жестокостью. Не Сталин создал мясорубочный аппарат, как уверяют теперь многие исследователи. Этот аппарат существовал до того, как он, Сталин, пришел к власти, правда, был не до конца еще отлажен, нуждался в соответствующем управлении. Никакая более или менее гуманно настроенная фигура не могла занять место у его пульта, подходил только тот, чьи личные качества не препятствовали, а, наоборот, помогли бы проявить заложенные в общественном устройстве возможности. Сталин лишь объездил монстра и умело им правил.

Общественный монстр ныне заметно одряхлел, утратил былую кровожадность, но продолжает жить, не хочет умирать, а в агонии может быть страшен. Никак не гарантировано, что не произойдет новой вспышки бешенства.

Каждый из нас — живая клеточка его организма, а потому бешенство монстра станет и нашим невольным бешенством. Вновь наша история запестрит трагическими картинками.

Рисуя перед вами картинки не столь далекого прошлого, я не сомневался — у читателя должны возникнуть те же вопросы, что и у меня.

Как нам выбраться из шкуры монстра?

Существует ли возможность преобразовать нашу бесчеловечную систему?

И какой должна быть система человечная?

Какой?!.

Раз уж вопросы возникли, то возникает и необходимость ответить на них. Пусть хотя бы в виде прикидочных соображений, пусть поиск методом нащупывания, но только не безнадежное отмахивание — «где уж нам уж выйти замуж».

Собственно, все, что вы сейчас прочитали, — не что иное, как затянувшееся предисловие к соображениям на тему переустройства нашей жизни.

Предисловие кончилось, поговорим по существу.

1975-1976