Люди как боги

Автоматы окружили корабль защитным силовым забором. Мы компактной группкой пробежали через лесок к городу.

Собственно, города не было. Цепочка холмов с лазами в пещеры – в них-то и обитали араны. Там, на глубине, были оборудованы и мастерские, и помещения для ночных сборищ. А между холмами вились дороги – они были до того убиты, что превратились в некое подобие древних земных асфальтовых шоссе. Из лазов выползали бесчисленные паукообразные и проворно неслись в обширную котловину между четырьмя холмами – лобное место Арании. Мы присоединились к общему потоку. По мере приближения к лобной площади толчея и возбуждение усиливались. Дико взлетавшие тела, восторженно размахивавшие руковолосы, искры, срывавшиеся с наэлектризованных голов, гомон, вопли, писк и треск разрядов… На нас никто не обращал внимания: скафандры в совершенстве камуфлировали поисковую группу.

На площади возвышалась плаха, до неправдоподобия похожая на старинные человеческие электропечи. Мы заняли местечко недалеко от нее.

– Сейчас появится партия осуществляющих конец, – просигналил Оан. – Их приведут под охраной оберегателей конца – таких же ускорителей, но плотней заряженных электричеством. Ускорители захватили все лазы к Отцу-Аккумулятору, вооружение их мощней нашего. Поэтому нам и не удается побеждать в схватках. Кто пользуется расположением Отца-Аккумулятора, тот властвует.

Наше внимание привлек аран, поднявшийся над всеми. Пьедесталом ему, как и Оору на ночном сборище, служили араны, но не один, а четверо: трое поддерживали частоколом руковолос опрокинутого вверх брюхом четвертого, а на его вытянутых ногах возбужденно приплясывал вознесшийся аран.

– Уох, Верховный ускоритель конца, великий осуществитель, – с отвращением произнес Оан. – Если бы вы уничтожили это чучело, которому поклоняются все ускорители, борьба с ними стала бы легче.

Уох, удобно устроившись на двухэтажном пьедестале, проискрил в толпу:

– Славьте Жестоких богов! Осуществляем конец!

В ответ грянул миллионноискрый вопль:

– Осуществляем! Осуществляем! Слава Жестоким богам!

За спиной Верховного ускорителя виднелся холм с многочисленными лазами. Из верхнего показалась партия осуществляющих. Они спускались по четыре в ряд, с боков возбужденно подпрыгивали оберегатели, рассеивая в пыльном воздухе тучи искр, голова каждого конвоира походила на пылающий костер – столько вырывалось разрядов. Толпа затряслась – как одно исполинское, из тысяч тушек, тело.

Когда колонна обреченных уже спустилась на поляну, из соседнего холма внезапно вырвался сноп искр – и отряд отвергателей кинулся на конвой. Фанатичное ликование мигом превратилось в ярость сражения. Оберегатели свирепо отбивались от напавших, толпа кинулась на подмогу своим. В колонне осуществляющих тоже не было единства. Удирали на волю лишь немногие, а большинство отбивались от тех, кто их освобождал. Один обреченный, вырываясь из руковолос отвергателей, жалобно искрил:

– Хочу конца! Осуществления! Осуществления!

Силы, как и предсказывал Оан, оказались неравны. Может, кому из обреченных и удалось спастись, но зато колонну осуществителей с лихвой пополнили сами спасатели, попавшие в плен. Мимо нашей группы промчался беглец из колонны, за ним гнались конвоиры, но он юркнул под какие-то взлетающие тела, и преследователи схватили другого. Тот отчаянно заискрил:

– Пустите! Я не назначен к осуществлению! Я не готов!

Никто и не подумал вслушаться в его отговорки.

Разбитые отвергатели вскоре бежали. Верховный ускоритель конца опять ошалело запрыгал на своем живом двухэтажном пьедестале и завел пронзительно-унылый вой:

– Осуществляем конец! Осуществляем конец!

Ему ответил ликующий рев:

– Осуществляем! Осуществляем!

– Ускоряем конец! Ускоряем конец!

– Ускоряем! Ускоряем! – надрывалась толпа.

– Ублажим Отца! Умилосердствуем Мать!

– Ублажим! Умилосердствуем!

– Да не гневается Мать!

– Да не гневается!

Уох взметнул вверх свои волосы и сплел их над головой – словно сомкнул в рукопожатии. Оберегатели схватили одного из обреченных и швырнули его в печь.

Как мы теперь знаем, осуществитель замкнул своим телом два находящихся под напряжением электрода. А в тот момент мы услышали взрыв, над плахой взметнулось пламя разряда, по площади пронесся тяжкий грохот. Предсмертный стон жертвы потонул в громе взрыва и реве толпы. На нас посыпался горячий прах, тонкий, как мука, – прах испепеленного существа!

– Он был живой, Эли! Он же был живой! – простонал Лусин.

Уох вторично сплел руковолосы над головой – вторая жертва полетела в горнило печи. И тут нервы Лусина не выдержали:

– Эли, ты делаешь нас пособниками! Если ты не вмешаешься, я пойду один! Я пойду один, я взбунтуюсь, Эли!

Я размышлял ровно столько, чтобы не дать палачам расправиться с третьей жертвой. Надо было взорвать печь ко всем чертям, но Оан предупредил мой приказ испуганным криком:

– Не уничтожайте плаху! Иначе все араны погибнут!

– Разметать охрану! – приказал я, не спрашивая, почему нельзя трогать печь, и кинулся к Верховному ускорителю конца.