Люди легенд. Выпуск первый

— Наши подпольщики за вами давно уж наблюдают… — усмехнулся Кулик. — Что у вас в отряде есть два немца, например, мы тоже знаем!..

В это время из кустов, что густо росли по берегам ручья, вышел Тарас и протянул Кулику широкую ладонь.

— Я нет фашист. Я есть рабочий. Против Гитлера. Немец рабочий!

Внутренне Федя усмехнулся. Чем‑то очень походили один на другого эти два невысоких пожилых человека, несмотря на то что один из них был в военной форме гитлеровского солдата, а другой в засаленной кепчонке мастерового.

Может быть, как раз в это время ему вспомнился далекий Уругвай, в котором прошли его детство и юность, разноязыкие демонстрации и митинги рабочих фригорификос — мясохладобоен, на которых работало много иностранцев, в том числе и его отец, русский эмигрант и уругвайский коммунист Иосиф Кравченко…

— Ладно! — улыбнулся Кулик и хлопнул Тараса по спине. — Это нам и без тебя известно! То добре, что ты против Гитлера. Давай‑ка, брат, закурим по такому случаю!

И он достал объемистый кисет.

Кулик, Федя и Алексей Коробицин договорились о последующих встречах, условились, что на связь к Феде в экстренных случаях будет приходить сын Кулика — мальчонка лет четырнадцати, а от Феди к Кулику Иван — он имел немецкие документы и мог ходить в Добруш, не вызывая подозрений. Кроме этого, для регулярной связи Федя назначил «дубки» — секретные места, в которых подпольщик должен был оставлять разведывательную информацию. Потом Кулик хлопнул Тараса еще раз по плечу, пожал руки Феде и Алексею и исчез за поворотом тропинки.

Вскоре после этой встречи с помощью Кулика у Феди появились свои люди во многих окрестных селах, в местечке Ветка, на станции Тереховка и даже в самом Гомеле…

Но не только Кулик помогал Феде налаживать специальную связь.

С Мишей по прозвищу Телеграфист, например, Федю познакомил бывший оперативный уполномоченный злынковской милиции Шкаруба, который пришел в отряд через несколько дней после знакомства с Куликом. До этого Шкаруба, вооруженный милицейским наганом, к которому было всего семь патронов, партизанил в одиночку.

По роду мирной своей профессии оперуполномоченный знал многих людей, и, когда Федя попросил его перечислить фамилии тех, которые подходят для подпольной и партизанской работы, он первым назвал телеграфиста с разъезда Закопытье.

— Мишка для нас нужнейший человек, товарищ командир! Десятилетку кончил, по–немецки понимает, комсомолец. Все, что немцы по телефону и телеграфу передают, ему известно. Он хотел работу кинуть, в лес ко мне уйти, да я удержал. Сиди, говорю, куда посажен. Ты нам на этом месте понадобишься.

— Кто у него есть дома? — спросил Федя.

— Вдвоем они с сестрой. Сестра постарше, тоже комсомолка, муж ее в армии, — без запинки отрапортовал Шкаруба.

— Ну что ж… Придется к телеграфисту чирикнуть!..

В поселок, примыкавший к разъезду Закопытье, Федя и Алексей Коробицин отправились следующей ночью в сопровождении Шкарубы и двух партизанских разведчиков — Верховского и Коли Зайцева. Не доходя до околицы, свернули на огороды, перелезли через плетень, пересекли улочку…

— Иди след в след! — тихо, одними губами скомандовал Федя. — Мы‑то уйдем, а человек головой рискует!

Шкаруба вел партизан вдоль забора утоптанной тропинкой, змеившейся меж грядами картошки. Слева чуть приметно темнела полоска леса.

Справа громоздились черные кубы домов. В полутора километрах впереди, на другом конце поселка, горели огни разъезда, слышался неясный шум, из которого выделялся перестук буферов, гудки стрелочника и пыхтение маневрового паровоза. Там, на разъезде, — немцы.

Наконец Шкаруба остановился.

— Здесь! — шепнул он.

Федя, Шкаруба и Алексей пошли к хате телеграфиста. Верховский и Зайцев, по неписанным партизанским законам, остались на всякий случай снаружи, залегли на огороде, взяли на прицел улицу…

Шкаруба постучал условным стуком — три раза, потом еще два.

За дверью послышались тихие шаги. Донесся тихий женский голос:

— Кто?

— Милиция! — назвал оперуполномоченный пароль.

— Телеграфист! — отозвались из‑за двери.

Это был отзыв. Послышалось звяканье щеколды, чуть слышно скрипнули петли. На пороге появилась белая женская фигура.

— Заходьте! — прошептала она. — А мы уже ждем, ждем!..

В хате с плотно занавешенными окнами мерцал тусклый огонек фитилька, плавающего в глиняной плошке с жиром. Крепко пахло кислой капустой. Из‑за стола навстречу Феде встал тонкий, светловолосый хлопчик.

— Здравствуйте! — смущенно проговорил хлопчик ломающимся мальчишеским дискантом; и даже при тусклом свете коптилки можно было заметить, как он покраснел.

— Сядем! — сказал Федя, пожимая ему руку. — Ты и есть Миша?

— Да.

— Знаешь, кто мы?

— Знаю.

— Хочешь помочь бить фашистов?

— Да.

Федя помолчал, испытующе разглядывая нового знакомого, набил и раскурил трубку. Побарабанил по столу пальцами.