Люди мы резкие (повести)

– Да? Вполне возможно. Но красный цвет хорошо поднимает не только давление, но и еще кое-что. Особенно у мужчин. – Зинаида лукаво улыбнулась, положив теплую ладонь мне на колено. – Как думаешь, коньяк уже дошел до нужной температурной кондиции?

– Сейчас проверим. – Я взял со столика наполненную до краев рюмку и с некоторой опаской сделал крохотный глоток темно-червонного напитка. Впрочем, беспокоился я совершенно напрасно – "Наполеон" оказался настоящим и качественным, а не грубой дешевой подделкой, в последнее время буквально заполонившей прилавки родного Екатеринбурга.

Музыкальный центр продолжал активно функционировать. Видимо, он был поставлен на круговой режим работы и крутил все пять дисков поочередно. Сейчас наш слух услаждала "Аква", весьма мелодично рассказывая о сложностях кукольной любви.

После нескольких пятидесятиграммовых рюмок замечательно выдержанного коньяка я почти полностью примирился с избыточным весом сидящей рядом женщины и даже начал оказывать ей некоторые знаки внимания. Как-то: несколько фривольные шутки насчет побочного действия на мужские особи возбуждающе-красного цвета и "массажные" нежно-нахальные прикосновения к ее мясистым бедрам и упруго напрягшимся грудям.

– Вижу, Евгений, что ты уже твердо готов перейти от прелюдии к самому действию, – поделилась личным открытием Зинаида, пробежавшись шаловливо-требовательными пальчиками от моего колена до живота.

– А я человек В Г. Всегда готовый к подвигам то бишь. В особенности – к постельным. Такова моя психофизическая конституция, крошка.

Ласково-уменьшительный эпитет "крошка" я применил чисто из своей врожденной культурной воспитанности. Моя новая пассия вполне заслуживала такого определения, как, например, "булка". Точно в цвет было бы и больше в тему. Но давно укоренившаяся благородная привычка не обижать зазря слабую половину человечества не позволила мне назвать вещи их истинными именами.

– Не хочешь сменить положение и обстановку? – спросила директриса, бросая на меня томный взгляд из-под полуопущенных, явно накладных ресниц.

– В смысле?

– Перейти в мою спаленку и принять более подходящее ситуации горизонтальное положение.

– А я аскет по натуре. Всегда готов скромно довольствоваться малым, чисто понтуясь, высказал я красивый, но чужой принцип, совершенно не соответствовавший моим истинным жизненным установкам. – Этот диван вполне меня устраивает.

– Тогда я хотя бы подушечку и покрывальце принесу. – Зинаида удивительно легко для ее комплекции поднялась с дивана и скрылась за дверью в коридор.

– Ты как любишь: со светом или без? – поинтересовалась она, возвратясь с вышеуказанными принадлежностями.

– При свете, крошка, – правдиво ответил я и тут же пожалел об этом. В натуре, вид излишне жирного голого тела вполне может пагубно сказаться на моей потенции. Наглухо сбить эрекцию то бишь.

Впрочем, как выяснилось, беспокоился я напрасно. Конечно, мощные ягодицы директрисы сильно смахивали на две переспелые астраханские тыквы, но зато я обнаружил наличие некоего подобия талии, да и высокая грудь партнерши с воинственно торчащими розовыми сосками выглядела совсем даже неплохо. Ей-богу.

Короче, хоть глаза и боялись, а руки свое дело делали качественно и ответственно. В приятном времяпрепровождении, как и положено, мной были активно задействованы не только верхние конечности собственного организма, но и три нижних, ясно.

Когда первый "девятый вал" возбуждения благополучно схлынул в предназначенное для того природой уютное местечко, я расслабленно откинулся на пуховую подушку и закурил. У меня с ранней юности привычка такая: сразу после оргазма сигаретным дымом всласть подышать, для полноты ощущения кайфа. Судя по недавним протяжно-сладострастным стонам партнерши, она тоже в обиде не осталась – "кончила" не менее двух раз по ходу нашей "пьесы".

Зинаиде, как выяснилось, для усиления блаженной истомы требовалось кое-что посущественнее простой сигареты. Значительно более сильный допинг то бишь.

Она вынула из накладного кармашка своего халата прозрачный пластиковый пакетик с бело-сероватым порошком и протянула ко мне руку ладошкой вверх:

– Мужчина! Позолоти ручку, родимый, не скупись! Щедрость вознаграждается.

– В смысле? Денег тебе дать? – чуть не поперхнувшись дымом, уточнил я.

– Правильно мыслишь, драгоценный. Дай бумажную денежку, – продолжая разыгрывать из себя вокзальную цыганку, еле удерживалась от смеха Зинаида.

Я уже просек, что почем, и удивляться благополучно перестал. Дотянувшись до куртки, валявшейся на полу, извлек из ее внутреннего кармана крокодиловый "лопатник".

– Вот, пожалуйста, ромалэ, детишкам на молочишко. Пользуйся моей неслыханной добротой, – сунув толстушке новенькую сотенную купюру, подмигнул я, поддержав игру.

Далее произошло то, что и ожидал, – Зинаида свернула хрустящую ассигнацию в тонкую короткую трубочку и, использовав ее как шланг к ноздре-"пылесосу", с силой втянула в себя щепотку порошка, насыпанную на стеклянный столик.