Люди на болоте. Дыхание грозы

ровнять, утаптывать землю. Он хотел было опять взяться за лопату, как

Хоня, выбравшись из канавы, остановил его:

- Постой! Знаешь, что я надумал? Ни к чему это, брат, что ты за лопату

хватаешься. Тебе все время людей надо видеть, знать, кто чем занят. Чтоб

каждый чувствовал, что он под руководством, под присмотром, значит, а не

сам по себе, как овца какая-нибудь. А ты роешься там, как крот, но - не

обижайся - того не видишь, как другие копают - глубоко ли, по линейке ли.

- Это - не секрет - я и сам думал, - признался Миканор. - Да говорить

будут - гуляю, мол.

- Пусть говорят, кому хочется. А если уж взялся руководить, так

руководи!

Еще раньше такой совет давал ему Рудой Андрей, но Миканор и слушать его

не стал. Хотелось взяться за самое трудное, чтобы видели, как надо

работать. Думал, что всюду управится. Теперь слова не сказал против

совета, видел - они были правы: почти не следил за другими, не руководил.

- Докопай тут, дядько, - сказал леснику Мите, - а то я только и делаю,

что лезу в канаву да вылезаю...

- А, сдался, - поддел дядька Игнат.

- Сдался...

И кто бы мог подумать: только начали, а уже сколько сделано не так, как

требовалось. Оказалось, один суживает канаву, другой взял мелко, третий

края повел неровно. Не очень приятно поправлять старших, но ничего не

поделаешь, надо: порядок должен быть. Дядьки все-таки видели в нем

начальство, почти не спорили, послушно делали то, что он говорил. Только

иной раз виновато оправдывались, но слушались, исправляли.

- Мелко! - сказал Миканор, подойдя к Ларивону.

Тот, будто не слыша, лениво швырнул под ноги Миканора грязью.

- Глубже надо! Не меньше чем полтора аршина...

- И так хорошо!.. - Ларивон снова бросил грязь.

- Полтора аршина, не меньше.

- Правильно! Копай, копай, Ларивон! Не ленись! - захохотал Евхим.

Ларивон отрезал:

- И этого хватит!

- А я говорю - мелко! - не уступал Миканор.

Ларивон воткнул лопату в грязь, неуклюже вылез из канавы.

- Сам копай, если мелко!

- Я за тебя копать не буду! А ты - пришел, так делай!

Как положено!

- А не хочешь, так катись отсюда! - поддержал Хоня.

Он весело поддел: - Да мать за себя пришли!

Миканор видел, как злобно покраснел Ларивон: допекло все-таки! Только и

нашелся Бугай, что выругался в ответ, но Миканор уже кончил спор, шел

дальше. Уже за собой услышал веселый хохоток Евхима.

Остановился среди тех, кто мостил греблю. Их теперь было намного

больше, чем вначале. Миканор намеренно не назначил тут старшего, - знал,

что и без того руководить дядьками будет Андрей Рудой. И верно, еще из

канавы Миканор видел, как Рудой хлопотал, бегал, командовал... Вот и

теперь хмурый Прокоп обрубал топором ветви с ольхи, а Рудой суетливо,

горячо что-то доказывал ему. Но Прокоп, казалось, и слушать не хотел,

отвернулся. Андрей забежал на другую сторону, наперед.

- О чем спор?

- Да вот, та-скать, ветки не обрубает, - бросился за поддержкой к

Миканору Рудой. - Те, что торчат вниз или вверх, обрубает. Они, та-скать,

мешают уложить дерево на землю, торчат. Он, следовательно, срубает их и -

правильно, что срубает.

Прокоп уже стоял, хмуро сжимал волосатой рукой топорище, молчал.

Миканор перебил Рудого:

- Так о чем же спор?

- Да о том, что он не все ветки счищает. Те, что сверху и снизу,

срубает/ а те, которые по бокам, та-скать, обрубать не хочет! Думает,

следовательно, - можно мостить на них другие бревна и слеги. Что,

та-скать, совсем неправильно!

- Почему неправильно?

- Так по ним потом будешь ехать как на пружинах! Подкидывать будет!

Прокоп пренебрежительно сплюнул. Было видно: то, что сказал Рудой, он

считал глупостью, не стоящей внимания.

Миканор стоял между ними и чувствовал, что оба ждут его слова, оба

уверены в своей правоте. Ему никогда не приходилось мостить греблю, но то,

что говорил Рудой, казалось и ему пустой выдумкой. Почему нельзя оставлять

ветви, если с ними деревья будут лучше цепляться одно за другое?

"Жить не может, чтобы не намудрить чего-нибудь!" - подумал он о Рудом.

- Я думаю, что вы, дядько Андрей, напрасно беспокоитесь, - твердо

заявил Миканор.

Рудой загорелся:

- Я - напрасно? Вся новая наука, та-скать, этой мысли придерживается. А

то, что делает Прокоп, это - вредное заблуждение!

Миканор какое-то время работал с ними. Пока он был рядом, оба

сдерживались, но Миканор чувствовал, что, как только он отойдет, споры и

нелады начнутся снова.

Надо было как-то развести их, поставить тут кого-то старшим.

К Андрею у Миканора было больше доверия - работает от души; Прокоп же в

глаза никогда прямо не взглянет, - кажется, таит что-то про себя. И все же

Миканор выбрал старшим Прокопа: этого будут слушаться! Этот наведет

порядок

Еще раньше заметил Миканор, что земля с боков гребли осыпается в

канаву, и подумал, что надо бы сплести и поставить там плетень.

- Работа есть у меня для вас, дядько Андрей, - сказал Рудому. -

Важнецкая, аккуратная!..

4

Василь был среди тех, кто мостил греблю. Он держался Прокопа и, заметно

было, старался угодить ему. Любо было глядеть, как парень старался. Будто

и не он хотел отвертеться, прислать деда вместо себя. Но вскоре Миканору