Люди на болоте

Хотя мерила она, если глядеть со стороны, просто, но в том, как она делала это, молчаливо и серьезно, как, померив, прищуривая глаз, всматривалась в цифры мерки, было что-то таинственное, недоступное. Это невольно заставляло относиться к ней с уважением, почтительно. Впечатление необычности дополнялось самой обстановкой, которая делала хату непохожей на деревенскую. Правда, и у Годли стол и скамейки были такие, как у всех, самодельные, некрашеные даже, -э-ато у стены стоял пусть и ободранный, но все же городской красный комод. И кровати были, и на кроватях не тряпье, не рядна самодельные, а перины с красным низом. Перины тоже старые, изношенные. И картины на стенах ьисели черные, засиженные мухами...

- Не богато, грец его, живешь, Годля!

Годля как раз снимала мерку, ответила не сразу:

- А откуда мне быть богатой?

- Машина своя. Шить умеешь.

- Много толку с этой машины! - отозвалась Соня, старшая дочь. - Если в месяц придут из волости три человека, то она уже и рада!

- Соня, помолчи! Не пухнем, как в Наровле, с голоду!

- Не пухнем, потому что огород свой, куры, корова!

- Соня, ты стала очень умная!

Кончив мерить, Годля осмотрела Ганну озабоченным глазом, будто проверила, не ошиблась ли в чем-нибудь, неожиданно сказала:

- В городе женщины лифчики на груди носят, а у вас, не при мужчине будь сказано, лучше, чем у которой с лифчиком...

Ганна покраснела, но не удержалась, неуверенно спросила.

- Какие... лихчики?

- Какие?! Конечно, откуда вам знать! Лифчик - это вот тут такие, как бы лучше сказать... такие чашечки из материи на ленточках...

- А-а... - не поняла Ганна.

- Они - чтоб грудь была красивая, как у девушек, чтоб не висело. А то бывает, у иной груди и совсем нет, так набьет в лифчик ваты. И ходит как с настоящей грудью!..

- Это я слышал в солдатах, - брезгливо сказал Чернушка. Он плюнул с возмущением: - Распутство!..

Чернушка косо взглянул на Ганну: неприятно было слушать такой разговор с дочерью, но Годля ничего не хотела замечать.

- Конечно, у нас неудивительно, что женщина, извините - девушка, спрашивает, что такое лифчик. У нас в Глинищах или Куренях, может, мало кто знает и что такое рейтузы. Так рейтузы - женские штаны. А их не знают, потому что никто их, не при мужчине будь сказано, не носит!

- Еще чего не хватало, чтоб женщины в штанах ходили!

- Конечно, нашим глинищанским или куреневским женщинам и так хорошо! Будто им совсем не холодно, как городским!

- От безделья придумали это городские! - возразил Чернушка.

- Ой, не говорите, дядько Чернушка! А то я тогда забуду, что тут ваша дочь, и скажу вам такое!.. - Эля, молча следивший за разговором, весело рассмеялся. Годля деловито спросила Ганну: - Вам, конечно, надо скоро пошить?

- К субботе чтоб...

- Все просят, чтоб я спешила, как на пожар, всем надо скорее! Ну хорошо, пусть будет так, как вы хотите! К субботе так к субботе! В пятницу можете забрать!

Когда вышли на улицу и стали усаживаться на телегу, Чернушка сказал с удовлетворением:

- Ну вот, будет у тебя кофта! Не стыдно будет перед людьми показаться! Хоть перед Глушаком, хоть перед самим богом!

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Накануне свадьбы в дом Глушака пришла неприятная весть: будут переделять землю. Хотя старик давно знал, что передел земли должен быть, все же надеялся: может, какнибудь обойдется, минует их это зло. И теперь, когда надежде этой приходил конец, очень забеспокоился.

Из-за нового беспокойства мысли о свадьбе приутихли, не так болела душа от безрассудного поступка сына, - другая беда, куда большая, надвигалась, как туча с градом, угрожала его благополучию. Оттого, что беда эта была такой большой, он, человек трезвого, ясного взгляда, хотя и чувствовал опасную близость ее, все же как-то не хотел верить. Не хотел терять надежды на лучшее.

Тихий, ласковый, чутко прислушиваясь, остро поглядывая на всех, сновал он в рваном кожухе по деревне, прилипал к группкам людей: почти всюду только и было разговору что о землеустройстве.

- Все-таки сделают, деточки? - говорил в толпе куреневцев, куривших на завалине, Зайчик. - Думали - дуля, а на тебе - правда!

- Землемера уже назначили, - сказал Грибок. - Только он другим пока нарезает землю. А как там закончит, сразу приедет к нам.

- Так, может, пока он там управится, тут и снег ляжет! ..

- Миканор то же самое говорил, но Апейка, та-скать, авторитетно заявил: скоро, - вмешался Андрей Рудой. - Вы, мол, куреневские граждане, только успейте подготовиться, а его, следовательно, не придется ждать.

- Апейка - так? - переспросил Дятликов Василь.

- Апейка!

- Апейка - цена копейка! - дурашливо вставил Зайчик, но никто не засмеялся.

Хоня с уважением сказал:

- Тут не то что копейки, но и рубля мало.

- А какая тут подготовка нужна? ! - не столько спросил, сколько возразил Василь. - Чего тут готовиться?

- А того, - охогно и поучающе откликнулся Рудой Андрей.

Старый Глушак, видя, с какой важностью собрался Рудой объяснять это, подумал со злостью: хлебом не корми пустобрёха, дай ему слово вставить! Старик насторожился, догадка подсказывала - услышит что-то неприятное.