Люди на войне

На протяжении 400 лет, — говорил Черчилль, — внешняя политика Англии состояла в том, чтобы противостоять сильнейшей, самой агрессивной, самой влиятельной державе на континенте… Если подойти к вопросу с точки зрения истории, то эту четырехсотлетнюю неизменность цели на фоне бесконечной смены имен и событий, обстоятельств и условий следует отнести к самым примечательным явлениям, которые когда-либо имели место в жизни какой-либо расы, страны, государства или народа. Более того, во всех случаях Англия шла самым трудным путем. Столкнувшись с Филиппом II Испанским, с Людовиком XIV при Вильгельме III и Мальборо, с Наполеоном, а затем Вильгельмом II Германским, ей было бы легко и, безусловно, весьма соблазнительно присоединиться к сильнейшему и разделить с ним плоды его завоеваний. Однако мы всегда выбирали более трудный путь, объединялись с менее сильными державами, создавали из них коалицию и таким образом наносили поражение и срывали планы континентального военного тирана, кем бы он ни был, во главе какой бы страны ни стоял. Так мы сохранили свободу Европы, защитили развитие ее живого, многообразного общества и вышли из четырех ужасных битв с растущей славой и расширяющейся империей… В этом замечательная инстинктивная традиция английской внешней политики. Сегодня все наши мысли исходят из этой традиции…

Отвлекаясь от политики, замечу, что в этой речи, как и во многих других ставших знаменитыми публичных выступлениях Черчилля, чувствуется некая литературность, которую можно было бы даже назвать напыщенностью, если бы… Во-первых, если бы его речи не были так хороши, во-вторых, если бы они не столь соответствовали моменту, и, наконец, в-третьих — если бы между словом и делом не было такой короткой дистанции. Блистательный Исайя Берлин писал об ораторском стиле Черчилля:

Его языку присущ смелый, веский, довольно равномерный, легко распознаваемый ритм, хорошо поддающийся пародии (и самопародии), как всякий ярко выраженный индивидуальный стиль… То, что он говорит, всегда звучит как литература, как публичное заявление, обращенное ко всему миру, — без интроспективных колебаний и напряжений, связанных с личной жизнью.

Но предупреждений Черчилля, несмотря на их логичность и ораторский блеск, не слушали. Правительство Невилла Чемберлена проводило печально известную политику «умиротворения» Гитлера, которая привела к подписанию Мюнхенского соглашения, означавшего капитуляцию Англии и Франции перед германскими притязаниями.