Люди особого склада

Другая первоочередная задача — организация взрывов больших мостов на вражеских коммуникациях. Мы и раньше придавали этому особое значение, но в большинстве случаев наши отряды разрушали мосты только на шоссейных и грунтовых дорогах. Большие железнодорожные мосты мы не всегда отваживались взрывать: мало было подрывных средств, не хватало специалистов. Кроме того, эти мосты охранялись крупными силами гитлеровцев.

Теперь же мы были достаточно подготовлены и сильны. Мы могли наносить сильные удары по коммуникациям врага: задержать и не пустить на фронт сотни военных эшелонов с живой силой, вооружением и техникой. Прежде всего надо взорвать большой мост через реку Птичь. Он находился на стратегически важной железнодорожной линии Брест — Лукинец — Калинковичи — Гомель. Немцы перебрасывали по этой дороге свежие подкрепления в район Сталинграда. Мост охранялся батальоном гитлеровцев. Охрана стояла и на ближайших станциях. Крупные гарнизоны размещались в Петрикове и Копаткевичах. В Петрикове стояли словацкие части.

Начать подготовку к этой операции решили немедленно. Она являлась одной из наиболее важных в нашем боевом плане. Руководство операцией возлагалось на Мачульского и Бельского.

И вот в эти напряженные дни и ночи боевой подготовки пришел, наконец, долгожданный час вылета. Это было ночью 22 сентября. Над нашим островом в определенное время появился советский самолет. По условным знакам, по гулу моторов мы узнали его. Помню, от внезапно охватившей меня радости будто электрические искры пробежали по всему телу, сердце забилось так сильно, что, казалось, слышны были его удары.

Мы зажгли факелы, показывая гостю место посадки. Самолет покружился над лесом и, приглушив мотор, пошел на снижение. Все, кто был в это время на аэродроме, молчали в волнующем ожидании. Каждый из нас видел в самолете живой привет Родины. В это мгновение для нас как будто перестали существовать и фронт и расположенные по соседству немецкие гарнизоны. Необычайно остро, живо почувствовали мы свое неразрывное единство со всем советским народом, с нашей великой, непобедимой страной.

Самолет сел. Я, Мачульский, Бельский, Бондарь, Константинов, штабные работники и партизаны, дежурные по аэродрому, направились к нему. Но из самолета никто не выходил. Летчики еще не были уверены, что попали к своим. Я назвал пароль. Один из пилотов быстро сошел на землю и пошел навстречу.

— Привет вам, товарищи! Привет из Москвы!

Мы по-братски обнялись. Летчик крепко пожал всем руки. Лицо его, простое и открытое, светилось радостью.

— Капитан Груздин.

Героя Советского Союза Груздина мы знали хорошо, хоть и встретились с ним впервые. Он не раз прилетал к нам и вместе с грузами сбрасывал письма. Капитан попросил срочно разгрузить самолет, так как намеревался вылетать немедленно.

На площадке собралось много народу. Каждому хотелось взглянуть на посланцев Большой земли, побыть с теми, кто вылетал сейчас в родную Москву, кто увидит Красную площадь, Кремль. Люди жали мне руку, обнимали. В эти пожатия они вкладывали всю душу. И я с особой силой почувствовал, какая ответственность лежит на мне: люди видели во мне своего представителя, того, кто должен доложить правительству, партии, как борются с врагом народные мстители, как велико чувство народной преданности и горячей любви к Родине. У многих товарищей были родные и близкие на Большой земле: у кого жена, у кого родители, братья, сестры. Многие из них эвакуировались и работали в различных братских республиках. Много было и знакомых в разных краях и областях необъятного Советского Союза. Я получил для них столько писем, что карманов не хватало. Я знал, что частицу сердца партизана везу любимым, дорогим людям и, когда садился в самолет, чувствовал на себе горячие взгляды своих товарищей.

Никогда не забыть этих минут!

Но пора. Мы сели. А летчиков не выпускали партизаны. Они все подходили и засыпали их вопросами и просьбами. Самой большой просьбой было — опустить письма в московский почтовый ящик. Иные просто просили передать привет всем советским людям, которые вместе с армией и партизанами ковали победу над врагом. Каждому хотелось быть как можно ближе к Большой земле, полней и глубже почувствовать ее просторы. А она вставала перед нами необъятная, суровая в борьбе, от Мурманска до вершин Кавказа.

Наконец самолет поднялся в воздух. Со мной полетели Константинов и Бондарь. Алексею Георгиевичу необходимо было основательное лечение, рана его часто открывалась.

Я летел, и мне не верилось, что я уже далеко от своих друзей. Еще так ясно стояли передо мной партизанские шалаши, оружейные мастерские, герои-воины с красными лентами на шапках. На память приходили стихи народного поэта Янки Купалы:

Партизаны, партизаны,
Белорусские сыны!
Бейте ворогов поганых,
Режьте свору окаянных,
Свору черных псов войны.

Чувство, что и ты в какой-то степени выполнил задание Родины, наполняло сердце радостью.