Люди по эту сторону

– В Высоком Броде работает один человек из нашей деревни, – осторожно сообщила я, мысленно взвешивая каждое слово. – Но об этом даже здесь почти никто не должен знать. Тайну об этом надо хранить год – так там решили. То есть год был тогда, а сейчас осталось меньше.

– Там решили – это в Высоком Броде? – уточнил он. – Это их тайна?

Я пожала плечами:

– Не знаю, где именно. Кажется, всё-таки в Ста Водопадах. Они всем таким распоряжаются…

– А через год можно будет запросить деревенский совет?

– В следующем ивуре можно будет прийти и посмотреть хронику, если надо, – улыбнулась я. – Там даже место оставили, чтобы дописать недостающее.

Старик кивнул и протянул мне руку.

– Спасибо. Этого достаточно.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Я уйду прямо сейчас, – сказал он.

– Можете остаться! – теперь мне стало стыдно за устроенный допрос, и я лихорадочно придумывала повод задержать дознавателя. – Зачем спешить! Лучше выходить с утра, чтоб ночевать на станции.

– Сейчас тепло, справлюсь! Все считают, что я пришёл ради Стены. Я её видел. Чем раньше уйду, тем спокойнее… Твоя бабушка знает о твоих подозрениях?

– Знает, – вздохнула я, вспомнив её слова о влиянии недосыпа. – Она считает, что мне почудилось!

– Можешь солгать ей? – спросил он, вставая с лавочки. – Мне бы не хотелось, чтобы она узнала о том, кто я. Её расстроят чужие подозрения. Тем более, это не её тайна… А те, кто меня нанял, тоже сомневались. Они не хотели оскорбить Ру Онгу. Я их успокою, и мы все сделаем вид, что ничего не было.

– Хорошо, – я тоже встала. – Давайте хотя бы провожу вас до ворот.

Внезапно я осознала, что хочу подольше пообщаться с Ниньей. Было так жалко, что он уходит!

– Проводи! – разрешил он. – Я пойду в гостевой дом, заберу свои пожитки. А ты предупреди своего телохранителя. А то он, должно быть, весь извёлся! – и дознаватель указал в ту сторону, где прятался Жук.

– Простите… – смутилась я.

– За что? Всё правильно! Ты хорошо с этим придумала. Встретимся у меня, – и он зашагал в сторону гостевого дома.

Я направилась к Жуку.

– Всё в порядке, – сообщила я ему. – Отбой. Спасибо!

– Ты обращайся, если что, – пробурчал он. – Я могу и Гийю с Холреном прихватить, и Сурри позвать.

– Буду иметь в виду, – кивнула я. – С меня должок. Хочешь, найду тебе какой-нибудь альбом? Тебе вроде нравится, когда много картинок…

Он фыркнул, повернулся кругом и демонстративно пошёл прочь. Потом бегом вернулся, чмокнул меня в щёку, выпалил: «Что-нибудь с бабочками!» – и умчался.

Когда я подошла к гостевому дому, Нинья уже собрался и ждал меня. Мы не спеша направились в сторону северных ворот.

– Собираешься стать старейшиной? – спросил он.

Я мельком глянула на него.

– Не знаю пока. Ещё не решила. Потом будет понятно. То есть я хочу, конечно, но сначала надо разобраться, на что я способна… Я думала, что в старейшины берут только тех, кто растил детей, чтобы было честно. А теперь понимаю, для чего нужно родительство. Пока не научишься управляться с детьми, нечего и думать, чтобы управлять взрослыми.

– Честность тоже важна, – заметил Нинья. – Прежде чем начать распоряжаться чужим здоровьем и временем, старейшина должна испытать, на что это похоже, когда ребёнок распоряжается тобой. Без этого опыта не может быть руководства.

– Поэтому в старейшины не берут мужчин? – уточнила я. – Мне это всегда казалось неправильным! Мужчины могут быть хорошими опекунами. Но они не могут вынашивать. Нечестно, что им не позволяют…

– Жизнь вообще нечестная! – хмыкнул он. – Не бывает неправильного в том, что ты получаешь. Каждый мастер знает, что в любом куске хоть дерева, хоть железа, хоть ткани есть свои достоинства. Надо увидеть их и начать пользоваться ими. Недостатки – это достоинства, которых не оценили.

– А какое достоинство в неспособности вынашивать детей? – осмелилась спросить я.

– Мужчинам можно работать в Мёртвых Ямах, – напомнил Нинья. – Главное, мужчинам не нужно выбирать, хочешь ли ты родить ребёнка, не нужно пробовать… А это страшная работа, если поразмыслить. Огромный риск. Страдания. И большую часть жизни женщины платят высокую цену за эту способность. Никакой, даже самый опасный труд не сравнится с этим! Так что нет ничего обидного, что мужчин не берут в старейшины. Напротив, это справедливо.

Мы уже подходили к северным воротам.

– Хочешь, я тебе напишу, как всё прошло? – вдруг предложил он, остановившись. – Чтоб ты не волновалась.

– Хочу, – не верилось, что можно продолжать общение с таким замечательным и безумно интересным человеком! – А я могу вам ответить, не начала ли бабушка подозревать. И потом, как отменят тайну. Расскажу во всех подробностях, что и как так получилось, чтобы вы знали, что ваш вывод был правильный!

– Договорились, – он поправил наплечную сумку. – Не бойся, что ты меня чем-то обидела. Ты правильно организовала наш разговор. И это хорошо, что ты замечаешь, когда кто-то врёт. Станешь ты старейшиной или нет, но это умение всегда пригодится. Но я тебя предупреждаю: от него ты будешь чувствовать себя одинокой.

– Это я уже поняла, – улыбнулась я. – Но мне нравится. Приятно, когда понимаешь.