Люди, принесшие холод . Книга первая: Лес и Степь

Впрочем, вскоре после этого Тевкелева отозвали из улусов. Петр I отправлялся в Персидский поход, который все-таки продавил князь Волынский, и вновь, как и много лет назад при Прутском походе, личным переводчиком (или, официально, «старшим переводчиком по секретным делам») при нем состоял заматеревший уже на секретной службе татарин Тевкелев. А оставшиеся на «калмыцком участке» Игроки еще долго сокрушались об отъезде этого разведчика божьей милостью. Сменивший Львова на посту калмыцкого «резидента» Василий Беклемишев (с которым мы тоже уже встречались на этих страницах), тогда еще только начинающий свою карьеру Игрока, в донесении в Коллегию иностранных дел прямо выпрашивал «переводчика» обратно: «…наведование мое не без трудов, говорить калмыцкого и татарского языка не умею. А которые есть при мне толмачи, те больше из калмык и из выходцев из полону от калмык, с которыми калмыки о таких разговорах говорить опасаются и им не верят. … Для вышеписанных секретных разговоров и для переводу писем потребован мне темниковской мурза Мамет Тефкелев, через которого в бытность его в калмыках, калмыки со мною многие секреты говорили такие[97]».

Но судьба готовила Тевкелеву иную стезю. Про его участие в Персидском походе я рассказывать не буду — слишком уж обширная тема этот Персидский поход, главы три писать придется.

А вот после возвращения из похода Тевкелев исчезает почти на десять лет, и мы можем только догадываться, в каких степях носило эту Тень. Скорее всего, все дело было в неожиданной смерти Петра Великого. Слишком уж близок был Тевкелев к покойному императору, слишком много тайных секретов он знал, оставаясь формально незначительным, в общем-то, человеком, не имевшим серьезных заступников — его «крышей» всегда был сам Петр Алексеевич. А в ситуации экстренной дележки власти, когда многочисленные группировки рвали друг друга зубами, выясняя, кто же в итоге окажется сверху, головы подобных людей летят в первую очередь. Мамбет, ставший к тому времени матерым волчарой тайных имперских дел, прекрасно это понимал. Вот и предпочел уйти в тень, отсидеться, переждать.

На свет он вышел только в начале 1730-х годов, когда в верхах все более-менее утряслось.

Надо сказать, что визит казахского посольства с просьбой о подданстве был настолько неожиданным, что просто ошарашил имперскую верхушку. Огромный народ, пусть и сильно побитый, но все же остающийся одним из самых сильных и опасных в Великой Степи, сам просился под государеву руку. Надо полагать, знающие люди сумели донести власть имущим, что отправлять к казахам привычное для Западной Европы посольство во главе с каким-нибудь высокородным паркетным шаркуном смысла не имеет никакого. Потому, как народ хоть и большой, но шибко дикий и опасный. Родовитое ничтожество, в лучшем случае, просто вернется обобранным до нитки, бесславно завалив все дело, а при реалистичном ходе событий — останется валяться где-нибудь в тугаях у безымянной речки безжизненным телом с отрезанной головой. Здесь надобен волк, причем волк опытный и матерый.

Так или иначе, а императрица Анна Иоанновна распорядилась направить в кочевья Младшего жуза специальное посольство во главе с опытным дипломатом, свободно владевшим тюркским языком. И вскоре во главе собираемого спешно посольства великой Российской империи был поставлен Мамбет Тевкелев, формально так и числящийся до сих пор на смешной должности переводчика Коллегии иностранных дел.

А что было делать? Не было больше в России Игроков нужного калибра.

Штучный они товар.

Глава 21 Странный народ

Как я уже говорил, выехал из Уфы Тевкелев в августе. А 3 октября 1731 г. посольство начало работу — именно в этот день на реке Иргиз русских гостей встретил высланный навстречу сын Абулхаир-хана Нуралы-салтан. Не один встретил, естественно, а как подобают приличия — в сопровождении двух сотен всадников, в том числе 29 казахских старшин. Известно же — чем важнее гость, тем пышнее должна быть встреча. Тевкелева тоже не надо было учить восточному этикету, поэтому он, как положено, заранее сошел с коляски, чтобы встретить так же спешившихся всадников заблаговременно, на полпути, высказав тем самым им уважение.

После ритуальных вопросов о здоровье Нуралы, его скота, его отца и всех казахских людей объединившиеся отряды двинулись дальше и верст через десять остановились на ночлег. Кстати, пусть вас не удивляет приоритет вопросов. Как писал один из самых известных казахов (и один из самых талантливых русских Игроков) Чокан Валиханов: «Кочевой степняк ест, пьет и одевается скотом, для него скот дороже своего спокойствия. Первое приветствие киргиза, как известно, начинается следующей фразой: «Здоров ли твой скот и твое семейство?» Эта забота, с которой наперед осведомляется о скоте, характеризует (его) более, нежели целые страницы (описаний)».