Люди, принесшие холод . Книга первая: Лес и Степь

Как ни странно, после этого вопроса хан оживился, и быстро затараторил, что он все уже продумал. Надо просто действовать не в лоб, а с умом, не тупо требовать от казахов присяги, а работать исподволь, хитростью, «понеже-де Киргис-кайсацкая орда люди дикия, вдруг их в путь наставить невозможно, так надобно с ними поступать как уменьем ловят диких зверей».

Смысл ханского предложения сводился к тому, что надо коррумпировать казахскую верхушку, умилостивить их богатыми дарами, «чтоб они тем умяхчились. А ежели-де знатные старшина на то склонятца, и киргис-кайсацкие народы от старшин отстать не могут. И многократно тем он, Абулхаир-хан, ему, Тевкелеву, подтверждал, чтоб всеконечно он, Тевкелев, их, старшин, дарил».

В общем, знакомая нам уже мизансцена под названием «те же и бакшиш».

На том, собственно, и закончилась первая встреча растерявшего свою удачу казахского хана и посланника великой империи в драном малахае и засаленом халате с торчащими кусками ваты.

Глава 23 Прием незваного гостя

А на обратном пути выяснилось, что недовольные решением хана казахи не шутят. Тевкелева до юрты вел Таймас-батыр, а Кидряс отправился сопроводить до кибитки хана — Абулхаир, не верящий уже никому, чтобы сохранить секрет, не взял на встречу ни единого человека. Тевкелев с Таймасом вернулись благополучно, а вот Кидряса поймали у самой ханской ставки. На счастье — не в компании с ханом, а тогда, когда он, попрощавшись с Абулхаиром, собирался возвращался к Тевкелеву.

Караульщики били Кидряса страшно, смертным боем и требовали, чтобы он признался — не на встречу ли с Тевкелевым водил он хана? Наутро ситуация повторилась уже в присутствии знатных старшин, обещавших забить башкирца до смерти — и это были не пустые угрозы. Но российский подданный Кидряс Малакаев ни в чем не сознавался, и лишь твердил, что крутился не возле ханской юрты, а возле ханской кухни в надежде разжиться свежесваренным мясом, а встречались ли хан с Тевкелевым — про то он знать не знает и ведать не ведает.

В итоге, так ничего и не добившись, Кидряса к Тевкелеву принесли на кошме — стоять на ногах он уже не мог.

Тем и закончились первые сутки пребывания высокого русского посольства в казахской степи.

Хотя нет — тем же утром, когда трещали под сапогами кидрясовы кости, Абулхаир-хан прислал к Мамбету Тевкелеву своего человечка с наказом как можно быстрее передать хану всяких товаров на подарки — подкупать старшин. Но Тевкелев, прекрасно понимая, что как только он расстанется с выделенными ему казной богатствами, жизнь его не будет стоить и полушки, отослал человечка обратно порожняком, заявив, что все подарки будут только после того, как хан примет присягу.

Человечек с невиданной быстротой бумерангом вернулся обратно, принеся на словах новое послание хана, состоящее в основном из восклицательных знаков. Дескать, какая присяга!!! Бакшиш давай!!! Сегодня!!! А если сегодня ничего на подкуп не будет, «то-де как ему, Абулхаир-хану, так и переводчику Тевкелеву будет великой страх».

Растерянный Тевкелев, так толком и не понимая — разводят его, или ситуация и впрямь отчаянная, несколько снизил планку, заявив, что царское жалование хану он может вручить только после передачи царской грамоты. Не успел человечек исчезнуть, как у дверей тевкелевского жилища нарисовалась делегация казахских старшин с сообщением о том, что переводчик Тевкелев приглашается на аудиенцию к хану для вручения царской грамоты.

В общем, все было как в старой казахской песенке. Казахи, как и любой нормальный народ, лучше всего смеются не над соседями, а над собственными недостатками. Вот и сочинили песенку. Исполняется под домбру на одной ноте:

Орден дай, орден дай,
Орден нету — дай медаль!
Медаль дай, медаль дай,
Медаль нету — верблюд дай!
Верблюд дай, верблюд дай,
Верблюд нету — коня дай!

Ну и так далее, по нисходящей, до «чапан дай», «арак (водка) дай» и «айран (кислое молоко) дай». В общем, не мытьем так катаньем, главное — вытянуть.

Услышав про официальное вручение верительных грамот, Тевкелев, как положено, при полном параде, во главе представительной российской делегации из двух геодезистов и семи знатных башкир явился к хану с грамотой и царскими подарками. Там он в торжественной (со стороны русских) обстановке зачитал царское послание, сказал приличествующую случаю прочувствованную официальную речь, и с поклоном преподнес грамоту и царские дары.

Вместо ответных речей высокого гостя попросили покинуть помещение и удалиться к себе. Несколько ошарашенный подобным приемом Тевкелев отбыл, а через несколько часов вернулся и оставленный им для наблюдения башкир и доложил, что все дары казахи снесли в одну кучу, и «начали между собою делить с великим криком и дракою, и бились плетьми и саблями до крови».