Люди, принесшие холод. Книга первая. Лес и степь

Впоследствии приезжал, якобы для расследования происшествия в Беловодске, наместник Туркестана Фольбаум. Вызывали в Пишпек руководство волости, на этом дело и кончилось. Так бесследно погибло 600 человек и, по-моему, не менее как 90 % ни в чём не виновных. Бесследно — считаю потому, что их даже не переписали фамилии, откуда они. Когда их похоронили, так об этом знали только их родные и близкие. Восстановить их имена и впоследствии никто не пытался, не интересовался, старались и руководители волости, и само население Беловодска забыть этот позорящий их факт».

Вот что такое бунт — кровавое безумие, пожирающее всех, и бунтовщиков, и карателей.

А это — уже XX век. А это — давно обжитая людьми территория, на которой к тому времени много десятилетий правило жесткое и сильное государство, где была выстроенная вертикаль власти от волостных правителей до генерал-губернатора, где была изрядная масса войск. А что же творилось тогда, в жестоком XVIII веке, в Башкирии — лесной, дремучей, безвластной, анархичной?

Глава 36 Бунт

Давайте посмотрим. Пора уже вернуться к нашим строителям пути в Индию.

В апреле Кирилов назначил выход экспедиции для основания города. Но накануне в Уфу прибыли двое посланцев от башкир, которые заявили, «что они такого его походу изнести не могут, и принуждены будут в том всеми своими силами препятствовать».

Это был открытый вызов, и, конечно же, ничем хорошим он закончиться не мог. Один из гонцов, Курманай Алишев, во время дознания умер под пытками (как заметил в своих записках бухгалтер Рычков, «при чем полковник Тевкелев ревность свою оказал») второй же, Аит Кудашев, был в итоге взят под караул в обозе, где и пребывал долгое время.

Кирилов, понимая, что счет пошел на часы, и если он сейчас не заложит город, то вряд ли ему представится еще один шанс в ближайшие годы, выступил из Уфы. Выступил, имея под своим началом пятнадцать рот регулярных войск, 350 казаков, 15 служилых татар и крещеных калмыков и 600 служилых мещеряков под командою их старшины Музлюма.

Из записавшихся в поход более 700 башкир пришло только около 100 человек.

Кроме того, к месту сбора не успели подтянуться отряженные в распоряжение экспедиции роты Вологодского полка под командованием подполковника Чирикова, поэтому им был оставлен приказ догонять основные силы, следуя с предельной осторожностью.

Чириков с командой действительно вскоре прибыл и действительно сразу же ушел вдогонку основным силам, вот только словам про осторожность он, похоже, не придал никакого значения. И когда в 160 верстах от Уфы на вологодцев напал полуторатысячный отряд башкир, русские как будто специально подставились под удар. Отряд шел в одну линию, растянувшись на огромное расстояние, сам подполковник ехал впереди, на лихом коне, далеко оторвавшись от основных сил, а штабной обоз, напротив, тянулся в арьергарде безо всякого охранения.

Первый удар башкиры нанесли сразу в голову и хвост колоны. Сам подполковник, полковой священник, лекарь, восемнадцать драгун и сорок два нестроевых обозника погибли мгновенно, нападавшим на арьергард удалось отогнать шесть обозных телег. После этого башкиры ударили было по основным силам, но получили ответку — шедший вместе с основной массой солдат капитан Гебауэр быстро навел порядок, выстроил подчиненных в каре, и с этим ощетинившимся штыками ежом башкиры уже ничего не могли сделать — лишь нескольких ранили стрелами. Полк в итоге добрался до Оренбурга.

Вот этим все и началось. Начался бунт. Все началось, тронулось и закружилось кровавой плясовой.

А Кирилов с Тевкелевым все-таки успели — Оренбург они поставили. Поставили, на считанные дни опередив официальное письмо из Петербурга, прямо запрещавшее возведение города, дабы не вызвать волнения среди башкир. И, как издавна повелось у нас на Руси, судить победителей не стали. Поскольку дело было сделано, власти быстренько переиграли свое решение и отменили запрет. Уже в следующем письме из Петербурга сообщалось: «Того ради видится, что уже того строения оставлять и назад возвращаться вам не надлежит, разве б по состоянию того башкирского возмущения сие необходимо потребно было…».[129]

Все стало реальностью — и город в устье реки Орь, и вызванное его строительством башкирское восстание.

И чтобы первый продолжал существовать, необходимо было во что бы то ни стало ликвидировать второе.

Этим и занялись.

Поначалу получалось плохо.