Люди против нелюди

«За несколько веков, — утверждает Горев-Галкин, — церковь скопила немыслимое количество золотых и серебряных ценностей. К примеру, возьмем одну только подмосковную Сергиевскую лавру. В Троицком соборе пятиярусный иконостас обложен серебром. В алтаре устроена серебряная сень. Серебра в ней, как показывает подпись, более шести с половиной пудов, чистого золота три фунта 49 золотников. На самом престоле тяжелая сереброкованая одежда с рельефными изображениями. За престолом серебряный семисвечник, веса в нем два пуда. Между семисвечником и престолом — дарохранительница в виде «сионской гробницы». Веса: 9 фунтов золота и 22 фунта серебра. На образе Троицы золотая тяжелая риза со множеством драгоценных камней. На ризе — цепь золотая царя Ивана Васильевича, да 120 золотых на серебряной проволоке. В соборе серебряная рака с сенью на четырех столбах. Весит рака более 25 пудов. Огромное, сплошь серебряное паникадило весит около 5 пудов. Три других паникадила и все лампады в Троицком соборе тоже серебряные. Кованые серебряные, местами золоченные царские врата в Никоновской церкви весят более 4 пудов. Одни только 9 серебряных лампад в Успенском соборе весят более 3 пудов».

Говорят, что во времена близости с Распутиным Горев-Галкин частенько бывал бит старцем. «Какой ты поп? — таская Галкина за волосы, говаривал Григорий Ефимович. — Торгаш из Одессы ты, а не поп».

Насколько верен этот анекдот, судить трудно. Однако, читая статью Горева-Галкина, почему-то вспоминаешь его как некий исторический факт. Такое ощущение, что сквозь грязноватый газетный шрифт проступают завистливые, все замечающие, все подсчитывающие глаза бывшего священника. Вроде и нет в статье ни одного грубого слова, а кажется, словно тебя всего в дерьме вывозили. Удивительно черной должна быть душа у человека, чтобы за блеском золота и мерцанием серебра сумел не увидеть он мощи святого Сергия Радонежского, «Троицу» Рублева… Даже и очень плохому православному немыслимо пересчитать их в фунтах золота и пудах серебра.

Статья «Голод», безусловно, выдающееся произведение, если рассматривать ее как пример саморазоблачения подобных Гореву-Галкину деятелей. Вероятно, точно так же кружились от подсчета немыслимых сокровищ Русской Православной Церкви головы у Троцкого, у Бухарина, у самого Владимира Ильича… С пеною на губах спорили они, по чьему ведомству пустить награбленное. Победил тогда Лев Давидович. Ему непосредственно и было поручено провести изъятие. Историки почему-то не обращают внимания на тот факт, что именно накануне этой кампании Троцкий отдал приказ о введении единой формы одежды в РККА. Начинать заново переодевать многомиллионную армию в то время, когда в Поволжье действительно вымирали целыми деревнями, только Лев Давидович и мог.

Ну а его микроскопический собрат Горев-Галкин, охваченный азартом жадного подсчета, выдал в конце своего труда истинный перл.

«У нас в России 4 лавры! — пишет он. — 700–800 богатейших монастырей и более 60 000 соборных, кладбищенских, приходских и домовых церквей. Подсчитано, что, если собрать все церковные ценности и нагрузить ими поезд, этот поезд протянулся бы на 7 верст!»[5]

Образ воистину сатанинский. И сейчас, встречая на плакатах той поры изображение черного поезда, спешащего якобы к голодающим Поволжья, вспомним, что художники изображали не вагоны с зерном, а вагоны с церковными ценностями.

Газетная кампания велась очень цинично и очень умело. Не успели завершить публикацию статьи Горева-Галкина, как посыпались отклики: «Не коммунисты, не социалисты, а просто ходоки от голодных крестьян Симбирской губернии Фомичев, Качалов и Денисов в своей жуткой слезнице пишут: в русских церквах и монастырях лежит без движения обильное множество разных драгоценностей, совсем ненужных для обрядов богослужения…»

И одновременно с этим периодически в газетах появляются другие, весьма странные сообщения.

«Текущий счет Губкомпомгола. На текущий счет губкомиссии Помгол на 1 февраля поступило денежных пожертвований 6 082 974 301 рубль. На помощь Татреспублике израсходовано 3 512 742 035 рублей. На помощь Башреспублике — 350 000 000 рублей. На помощь местным беженцам — 435 000 000 рублей. На 1 февраля денежных пожертвований осталось 782 518 266 рублей»[6].

Не нужно быть великим математиком, чтобы, проведя сложение и вычитание, убедиться: неведомо куда исчез 1 303 714 000 рублей.

Одну такую заметку можно объяснить недосмотром редактора. Но вот буквально через несколько дней другая…

«В президиуме ЦК Помгол ВЦИК. По вопросу об общественной помощи голодающим тов. Винокуров привел следующие цифровые данные. Получено продуктовых пожертвований на 1 февраля сего года 3 328 471 пуд. Отправлено в голодные места — 1 535 650 пудов. Осталось в голодающих местах — 329 721 пуд. Еще не отправлено — 551 000 пудов»[7].