Люди рая

Пресвитерианская церковь, пытаясь вернуть потерянных ею прихожан, смягчила некоторые наиболее пуританские догматы. Ведь они, без сомнения, предписывали таннанцам строгий и довольно безрадостный образ жизни. Еще в 1941 году, вскоре после первого крупного волнения, один миссионер с острова Танна писал в своем отчете синоду: «Мы отняли у них пляски и почти ничего не дали им взамен, ничем не возместили их утрату… Мы обрядили религию в черные и мрачные одеяния, стерли с ее лица улыбку как неподобающую, подавили инстинктивные стремления к драматическому выражению наших чувств как пагубные, и в результате люди стали смешивать христианство с так называемой респектабельностью, которая представляет собой синоним скуки… Мы не можем рассчитывать на успех до тех пор, пока не станем меньше запрещать и больше проводить положительных мероприятий. Нужно приложить все усилия к созданию местной разновидности христианства, давая святому духу возможность оживить туземную церковь, а не стараться втиснуть ее шаблонные рамки». Через пять лет была сделана попытка осуществить его предложения, но это почти не повлияло на посещаемость миссии. В 1952 году движение вновь усилилось. Причиной, видимо, было падение цен на копру. Островитяне сочли это махинацией торговцев, подстроенной для того, чтобы им еще меньше доставалось карго.

Правительству не удалось подавить движение арестами и заключением в тюрьму руководителей, и оно стало проводить другую политику. Официально к культу карго стали относиться терпимо — при условии, что он не будет приносить вреда на острове и не станет угрозой для чьей-либо жизни. Надеялись, что, когда население убедится в отсутствии каких бы то ни было признаков исполнения хоть одного из пророчеств Джона Фрума, культ исчезнет сам по себе.

Редкая возможность быть свидетелями если не зарождения, то хотя бы самой ранней стадии развития новой религии и привела нас на остров Танна. Я надеялся встретиться там с руководителями этого движения и выведать у них, откуда исходят приказания и пророчества Джона Фрума. Возможно, мне удастся также убедить их описать подробно внешность и повадки своего таинственного вождя.

5. ДЖОН ФРУМ

Нашему пароходику «Конкорд» потребовались почти сутки, чтобы добраться от Порт-Вила до Танна. Команду этого древнего суденышка составляли пожилой капитан — полуангличанин, полуфранцуз, однорукий механик-француз и шесть матросов-меланезийцев. К ночи поднялся сильный ветер, и «Конкорд» стал угрожающе раскачиваться. Черные потоки воды то и дело перекатывались через корму, когда нас настигали большие волны. Капитан с рулевым оставались на мостике, меланезийцы укрылись на баке, а все остальные пытались уснуть в единственной каюте. Однорукий механик на протяжении ночи дважды вылетал из своей койки и с оглушительным грохотом падал на стол посередине каюты. Перед самым рассветом он свалился в третий раз и решил больше не влезать на койку, а пробрался к плите в углу и поставил на нее огромную кастрюлю. По разнесшемуся через несколько минут сильному запаху можно было судить, что он подогревает не очень свежее кэрри[9]. Раза два, когда пароход качало особенно сильно, неаппетитная смесь разливалась и гасила горелку. Однако механик, который, очевидно, был в очень хорошем настроении и все время тихонечко насвистывал, собирал все обратно в кастрюлю и вновь зажигал газ. Клубы пара с тяжелым пряным запахом заполнили всю каюту. Не было никакой возможности дать доступ свежему воздуху, так как через открытые иллюминаторы волны захлестнули бы каюту. Я вцепился руками и ногами в койку, чтобы не свалиться в лужи похлебки и морской воды, плескавшейся по полу. Когда механик, высоко подняв кастрюлю, с акробатическим искусством проскользнул к столу и объявил, что завтрак готов, я с огорчением почувствовал, что не в состоянии присоединиться к нему.

«Конкорд» бросил якорь в небольшом, окруженном рифами заливе, у местечка Ленакел, на западном берегу острова. Чтобы встретить нас, а также получить почту и грузы из Порт-Вила, на берегу собрались представители британской и французской администрации, учитель школы пресвитерианской миссии и австралиец-плантатор Боб Пол. С Бобом Полом мы разговаривали по радио из Порт-Вила, и он предложил нам остановиться у него. Этот высокий, худой мужчина с волосами песочного цвета, маленькими усиками и обманчиво мягкими манерами был владельцем единственной крупной плантации на острове. Земли у него здесь было больше, чем у любого другого европейца. Для того, кто собирался беседовать с таннанцами о Джоне Фруме, Пол был идеальным хозяином. Остановившись у правительственного чиновника или члена миссии, мы зарекомендовали бы себя противниками культа и вряд ли смогли убедить местных жителей рассказать о своих верованиях. А Боб Пол всегда старался оставаться нейтральным по отношению к Джону Фруму, не поддерживая движения, но и не осуждая его.