Люди рая

Мы осторожно разбирали кости, стараясь найти какие-нибудь указания на то, кем были эти люди и каким образом они погибли. Под раздробленным черепом я нашел два скребка. Один был из твердого зеленого камня, похожий на принесенный нам Тотойо, а другой — из материала, напоминавшего слоновую кость, — возможно, из китового уса. Но эти находки ни о чем не говорили, разве только о том, что кости, по всей вероятности, относятся к тем временам, когда металлы были неизвестны или очень редки. Мы взяли оба скребка, два черепа и несколько костей, чтобы передать их потом в музей, и покинули пещеру.

Попивая вечером каву в нашей мбуре, мы рассказали Тотойо о пещере и показали ему один из черепов. Он очень испугался и отчаянно замахал руками, прося убрать череп.

— Не подходите с ним ко мне! — воскликнул Тогойо. — Эти места табу. Нельзя было тревожить кости. Вас постигнет кара!

В этот же вечер прибыл посланец с небольшого островка Сусуи по другую сторону залива. Он принес волнующее известие.

— Завтра, — сообщил он, — подымется балоло.

Балоло — это морской червь, который живет в расщелинах коралловых рифов с выходом к океану или какому-нибудь проливу, где циркулирует свежая вода. В определенное время года у балоло начинает разрастаться задний конец тела, наполняясь яйцами или спермой. Наконец хвостовая часть отделяется и извиваясь поднимается на поверхность моря, где сперма и яйца выбрасываются наружу. Подобный способ размножения может быть успешным только в том случае, если хвостовые части отделяются одновременно, и тогда происходит оплодотворение. Это странное и необъяснимое явление повторяется ежегодно и продолжается два дня. Сначала всплывает сравнительно немного червей, и зачастую день их появления точно предсказать нельзя. Фиджийцы называют его балоло леи-леи — маленький балоло. Примерно через месяц наступает день большого балоло — балоло леву. Тогда поверхность моря на много миль покрывается извивающимися члениками. Ранним утром местные жители выезжают на лодках и собирают балоло, которые считаются большим лакомством.

Во всех прочитанных мной книгах естествоиспытателей и путешественников говорится, что жители тихоокеанских островов способны безошибочно предсказывать дату всплытия. Однако, когда мы поинтересовались этим в Суве, никто не мог сказать нам ничего определенного. Потом отец Ситивени решил, что всплытие произойдет во время нашего пребывания в Ломаломе, чему мы очень обрадовались. К сожалению, у жителей Ломаломы такой уверенности не было. Кого бы мы ни спрашивали о дате всплытия, все отвечали очень неопределенно. Говорили, что надо дождаться особых примет, но так как это будет лишь балоло леи-леи, то дату все равно нельзя назвать точно. Самым лучшим местом для балоло здесь считали рифы вокруг острова Сусуи, и мы попросили жителей этого острова сообщить нам о появлении примет. И вот посланец с Сусуи сказал, что утром волны вынесли на берег немного балоло, значит, завтра начнется всплытие.

На следующее утро, как только забрезжил рассвет, мы отправились к рифам Сусуи. Там мы остановили лодку и стали ждать, покачиваясь на волнах. Уже давно взошло солнце, а балоло так и не появились. Сильно разочарованные, мы возвратились в Ломалому. Позднее к нам в мбуре зашел мужчина и принес пакет, завернутый банановый лист. Развернув его, я увидел внутри массу, похожую на зеленую вермишель.

— Балоло, — сказал мужчина улыбаясь.

Черви всплыли у другого рифа, милях в пяти от Сусуи. Местные жители, прослышав, что мы интересуемся балоло, прислали нам его на пробу.

— Ну что же, — обратился я к Джефу, — мы не видели, как всплывал балоло, зато можем узнать, какой он на вкус.

Хола приготовила нам балоло на ужин. Они были очень соленые, с привкусом рыбы, но мне показались великолепными. А Джеф нашел их отвратительными и съел самую малость.

На другой день веки у Джефа сильно покраснели и начали распухать.

Жена мбули сказала:

— Фуа-фуа, болезнь от солнца.

Она смазала Джефу веки растительной мазью, которая очень успокаивала боль. Однако на следующее утро Джеф почувствовал себя совсем плохо. Все тело покрылось воспаленными красными полосами, а лицо настолько распухло, что он не мог ни открыть глаз, ни закрыть рта, и к тому же его сильно лихорадило. На мой взгляд, это могла быть только очень сильная аллергическая реакция на балоло, вроде той, какая бывает у некоторых людей от земляники. Вылечить его можно было только антигистамином, но в нашей аптечке не было этого редкого лекарства.

Один за другим к нам стали заходить наши друзья, чтобы взглянуть на больного Джефа. Его просто невозможно было узнать, так сильно распухло у него лицо. Одним из первых пришел Тотойо.

— Это все черепа, — сказал он мне внушительно. — Я говорил, что вас ждет наказание. Это из-за них заболел Джефери.

— Я ведь тоже трогал черепа и остался здоров, — возразил я.

— Не будь слишком самоуверенным, Тавита. Придет и твой черед, — ответил Тотойо.