Люди рая

Когда мы сошли на берег, найти плотников оказалось совсем нетрудно. Видимо, здесь каждый мужчина что-нибудь да вырезал. Мы почти целое утро наблюдали за юношей, который делал чашу для кавы. Он работал скребками с железными лезвиями, но форма их была такая же, как у каменных скребков в музее Сувы. Чтобы сделать ободок чаши, юноша провел окружность самодельным циркулем из веревки и кусочка древесного угля, а чтобы поверхность древесины с красивыми прожилками стала гладкой, он скоблил ее изогнутым свиным клыком.

Позднее мы нашли судостроителей. Они работали в дальнем конце деревни на песчаном побережье среди густых зарослей пальм с искривленными стволами. Используя Ману как переводчика, я вступил в беседу со стариком, который сидел на корточках и терпеливо отделывал скребком корпус лодки снаружи. Да, он помнил друа, но сам никогда не плавал ни на одном из этих гигантов, так как самые большие из них уже гнили на берегу, когда он был еще мальчиком. Почти на все вопросы старик отвечал односложно и не очень охотно, поэтому Ману пришлось старательно расспрашивать его, чтобы узнать хоть какие-нибудь подробности о старых лодках. Я огорчился, что он не может рассказать о путешествиях на друа, но нельзя желать слишком многого. Я утешал себя тем, что нам удалось заснять ремесленников Камбары за изготовлением долбленых лодок и чаш для кавы, — это было достаточной наградой за поездку сюда.

Вечером нас пригласили к мбули на каву. Мбули рассказал, что несколько жителей деревни собираются съездить на свои плантации кокосовой пальмы на соседнем ненаселенном острове Вангава, чтоб привезти немного копры, но ветер не благоприятствует плаванию. Он спросил, не смогли бы мы доставить их туда на «Мароро». Местные жители относились к нам с такой добротой, что мы, конечно, не могли ответить им отказом.

На следующее утро десятка три мужчин и женщин переплыли лагуну и поднялись на борт шхуны. Было очевидно, что сбор копры теперь отошел на второй план и поездка превратилась в увеселительную прогулку. Гости расселись на корме, послышались звуки нескольких гитар и укулеле, и все стали распевать песни, пока грохот якоря не возвестил о прибытии на Вангаву.

Вместе со всеми мужчинами мы сошли на берег посмотреть остров. Когда я бродил по плантации, ко мне подошел Ману. В руке он держал огромного краба, какого я ни разу еще не видывал. Краб был шириной около двух футов — огромное тело сердцевидной формы, гигантские клешни, подогнутый вниз мясистый черный XI ост, покрытый бугорками. Панцирь краба был в основном красновато-коричневого цвета, но брюшко и сочленения ног имели синеватый оттенок. Это был грабитель кокосовых пальм (или «кокосовый вор»), и я обращался с ним с максимальной осторожностью. Его клешни вполне могли отхватить мне палец, если бы я только предоставил им такую возможность.

«Кокосовые воры» — родственники тех очаровательных маленьких раков-отшельников, которые на побережье Британских островов ползают около озерков скалах, таская за собой витые домики — раковины. Но эти тихоокеанские чудовища настолько огромны и обладают такими грозными средствами обороны, что не нуждаются в домике-раковине. Они приспособились жить на суше и возвращаются в море только для размножения.

Мужчины рассказали нам, что эти крабы наносят большой ущерб кокосовым плантациям. Они забираются на пальмы, срезают несколько орехов, а затем спускаются на землю, сдирают с упавших орехов кожицу, пробивают их своими огромными клешнями и лакомятся нежной мякотью. Подобные истории широко известны по всему Тихому океану, но многие натуралисты оспаривают их достоверность.

Я посадил краба, которого мне дал Ману, на ствол пальмы, чтобы посмотреть, сможет ли он влезть на него.

Краб охватил неровный ствол длинными ногами, легко нащупывая трещины в коре, и начал медленно взбираться, передвигая поочередно каждую из шести ног. Не было никакого сомнения, что он может забраться на пальму, если захочет.

Пока краб не залез слишком высоко, я снял его и положил перед ним кусок кокосового ореха, чтобы посмотреть, как он будет есть. Мужчины рассмеялись и сказали, что крабы кормятся только по ночам. Краб не обращал никакого внимания на кокосовые орехи — целые или расколотые, старые или только что сорванные. Это, конечно, ничего еще не доказывало, но тем не менее мне трудно было представить, как это может краб, каким бы сильным он ни был, расколоть кокосовый орех.