Люди рая

Вечером я послал телеграмму в Суву с описанием симптомов болезни Джефа и попросил установить диагноз, а также дать совет, как лечить. Вскоре пришел ответ, где говорилось, что Джеф, видимо, в самом деле страдает от аллергии, но если у нас нет таблеток антигистамина, то помочь ему больше ничем нельзя, придется ждать, когда заболевание само постепенно пройдет.

На следующий день в залив Ломалома прибыл за копрой катер, на котором мы должны были уехать с острова. Однако об этом сейчас не могло быть и речи. Катер забрал мешки с копрой и ушел без нас. Состояние Джефа почти не улучшалось. Одни багровые полосы на теле исчезли, зато в других местах появились новые. Я боялся, что диагноз мог быть неправильным и что Джеф заболел какой-то инфекционной болезнью, которая так просто не пройдет, если не принять решительных мер.

В течение двух последующих дней я не отходил от Джефа и все время смачивал ему лоб и веки — единственное, что могло принести ему хоть малейшее облегчение. Хола готовила для него особые кушанья, но есть он ничего не мог. Однажды утром мы получили телеграмму от наших друзей в Суве. Им удалось узнать, что новозеландец, владелец плантации на севере нашего острова, недавно получил какие-то медикаменты, среди них, вероятно, и таблетки антигистамина. До плантации было двадцать четыре мили. Немой Уильям немедленно отправился туда на катере. Я остался с Джефом. Температура у него была все еще угрожающе высокая, а самочувствие совсем неважное. К счастью, Уильям вернулся вечером с таблетками, и Джеф сразу же принял их. Уже на следующее утро температура у него стала почти нормальной и многие полосы исчезли.

— Ну, на этот раз все обошлось, — сказал Тотойо строго, — но пусть это послужит вам уроком.

Теперь нам снова надо было договариваться об отъезде с острова. Другой катер заедет сюда за копрой лишь через месяц. Оставалось только зафрахтовать шхуну из Сувы. Так мы и сделали, связавшись с Сувой по радио. Накануне прибытия шхуны мы устроили в нашей мбуре большую церемонию кавы. Совершенно выздоровевший Джеф сидел рядом со мной, а по обе стороны от нас сели Ману и Ситивени. В противоположном конце круга расположились мбули, его жена, Хола, туранга ни коро, Немой Уильям, Тотойо, Мере, Офа и все остальные наши друзья.

Когда все выпили кавы, я прошел по кругу и положил перед каждым членом семьи мбули небольшой подарок: кусок ткани, духи, ювелирные изделия и ножи. Все это я купил в индийской лавке. Потом я произнес небольшую речь, а Ману переводил ее фраза за фразой. Поблагодарив всех за доброту и гостеприимство, за чистосердечность, с которой они приняли нас в свою общину, я сказал, как грустно нам теперь с ними расставаться.

После этого мбули начал ответную речь. Но он успел сказать всего лишь несколько фраз, как неожиданно, нарушая все обычаи, его прервала жена.

— Мне очень нужно сказать. Не грустите, Тавита и Джефери, — произнесла она, и слезы заструились у нее по щекам, — ведь вы не сможете навсегда покинуть Ломаному. Теперь вы стали членами нашей семьи, а мы — вашей. Куда бы вы ни поехали, с вами всегда будет частица Ломаломы. Что же касается нас, то мы вас не забудем. Сколько бы ни прошло времени до вашего возвращения, эта мбуре всегда будет ваша и вы сможете жить в ней сколько захотите. А мы всегда будем рады вам, если вы вернетесь в ваш второй дом.

Слушая ее слова, я верил, что они сбудутся. Я верю в это и сейчас.

8. ДВОЙНЫЕ ЛОДКИ И ЗАКЛИНАТЕЛИ ЧЕРЕПАХ

На следующий день с западной стороны на горизонте показалось крохотное пятнышко. Тотойо сразу же заявил, что это «Мароро» — шхуна, которую мы зафрахтовали по радио. Он, конечно, еще не различал форму судна, но по курсу и времени появления, а также по данным о движении судов, которые слушал ежедневно из ревущего радиоприемника Немого Уильяма, Тотойо мог с уверенностью сказать, что это наша шхуна.

Точка медленно росла, пока наконец мы не разглядели в бинокли великолепную шхуну с белым корпусом, которая шла под всеми парусами. Тотойо не ошибся — это была «Мароро». Она величественно проплыла между двумя полосками ряби, обозначавшими проход в лагуну среди прибрежных рифов. Когда до берега оставалось не больше ста ярдов, шхуна спустила грот и бросила якорь. Мы распрощались со своими друзьями и через час покинули Ломалому.

Капитан и совладелец шхуны «Мароро» (по-таитянски это название означает «Летучая рыба») англичанин Стэнли Браун попал на Тихий океан во время войны, когда служил в военно-морском флоте, и настолько был очарован этилам островами, что решил остаться здесь навсегда. Это был искусный, влюбленный в свое дело моряк. Узнав, что мы запаздываем на две недели, он немедленно предложил плыть ночью, уверенный в том, что его навигационное искусство позволит миновать любые рифы. К вечеру подул сильный ветер. Капитан остановил двигатели, и шхуна пошла под парусами. Ванты ее были натянуты, поскрипывали кливера, и она скользила по освещенному звездами морю, оставляя за кормой широкий люминесцентный след.