Люди с далекого берега

Шел уже десятый час, когда Нелли пошла звонить Марджери — предложить ей зайти якобы для того, чтобы посоветовать, какие лучше сшить шторы. Нелли вернулась в гостиную очень возбужденная: Марджери прийти отказалась! Дуг вышел в море на патрульной лодке на поиски пропавшего человека. Марджери считала, что ей надо дежурить у полицейского радиопередатчика, на случай если поступит какое-нибудь сообщение.

Эта новость, которая могла прозвучать погребальным звоном по нашей вечеринке, вдруг неожиданным образом ее оживила.

— А кто пропал? — спросила Тельма Уэй.

— Да этот, Элайс, — недовольно пробурчала Нелли.

— Хм-м, — отозвалась миссис Стаклесс.

— Жалость какая! — прокудахтала миссис Норткотт.

— Как глупо! — сказала миссис Ходдинотт.

— Глупо отправляться искать его в такой час! — эхом отозвалась Нелли.

Меня удивило то, что этот хор не выражал никакого сочувствия к судьбе бедняги Элайса, и все-таки новость внесла оживление. Как я вскоре узнала из разговора, Элайс Бакстер был хорошо известен тем, что частенько отправляется в своей моторке охотиться на птиц и до ночи не возвращается. Он никогда не берет достаточно бензина для старого мотора и еще знаменит тем, что вечно пропадает. Двадцати восьми лет от роду, он все еще был холостяком и жил вдвоем с матерью. Из всего этого следовало, что его считали ветрогоном и простофилей и еще нарушителем общественного порядка, хоть и не злостным. Получалось, будто именно он сорвал нашу вечеринку, задуманную как сюрприз.

Айрис вдруг поднялась и сказала, что невозможно вот так сидеть и молчать весь вечер. Мы решили, что кому-то надо пойти в участок и откровенно рассказать Марджери, что это в ее честь мы организовали вечеринку и что пусть кто-нибудь другой подежурит у приемника. Я вызвалась пойти первой, и мне наконец удалось убедить крайне удивленную Марджери пойти с нами на девичник.

Время уже шло к одиннадцати, и я решила, что будет подан ужин, но ошиблась. Откуда ни возьмись появились карточные столики, и женщины разбились на группы по четыре человека.

Я должна признаться, что в карты не играю, абсолютно лишена этой способности. Так же, как некоторые люди лишены музыкальной памяти, так и я лишена какого-то мозгового центра, который управляет числами и символами и делает необходимый отбор. И хотя я достаточно настрадалась во время первой немой части вечера, должна сказать, что вторая часть оказалась и того хуже. Теперь вместо молчаливого ожидания мне пришлось заниматься тем, чего я делать не умела. Я мучительно ощущала свою неполноценность. Очевидно, на Ньюфаундленде в карты не играют только те, у кого для этого есть серьезные религиозные мотивы.

С самого начала моим партнерам стало очевидно, что я совершенно не способна составить им партию. Мне даже было трудно держать в руках тринадцать карт. Едва я пыталась их переложить в другую руку, карты падали мне на колени — на всеобщее обозрение. Все терпеливо объясняли мне правила игры, и все же ни одного путного хода я сделать не могла. Когда же подошла моя очередь сдавать, то тут мой позор достиг апогея. Я уверена, что мистер Ходдинотт смог бы рассортировать недельную почту быстрее, чем я сдать карты на четверых.

Женщины играли с непостижимой сноровкой и мастерством: их натренированные руки скользили по вееру карт, перекладывали, вытягивали нужную.

Нелли, которая не участвовала в игре, потому что готовила легкую закуску, то и дело посматривала из-за моего плеча и, чтобы я не задерживала игру, подсказывала мне, с какой карты ходить. Я чувствовала свою беспомощность, мне это все страшно надоело, я была близка к тому, чтобы разреветься.

Когда наконец игра закончилась, стали раздавать призы. Был первый и второй приз, и был утешительный приз. Естественно, именно его я и получила — стеклянную пепельницу с надписью Сувенир из Балины (Ньюфаундленд).

Подали закуску, и тут я поняла, что совершила антиобщественный поступок. Каждая женщина, за исключением Марджери, что-то для данного случая специально испекла. Но, когда Нелли меня приглашала, она ничего об этом не сказала. Как и в карточной игре, снова я попала впросак. Все всё знают и умеют, кроме меня.

Сославшись на головную боль, Айрис ушла рано. Остальные не расходились часов до двух. Мы все вместе шли под руку по дороге. Когда подошли к тому месту, где дорога раздваивается, я бодро пожелала всем женщинам доброй ночи и отправилась в сторону Собачьей Бухты.

— Боже мой, вы что, одна пойдете до самого дома? — воскликнула миссис Норткотт.

— Как, милая моя, без попутчика? — подхватила миссис Стаклесс.

Все хором принялись убеждать меня, что одной ночью далеко ходить не стоит. Миссис Ходдинотт сказала, что разбудит своего брата, он живет поблизости, и тот подвезет меня на грузовике. Миссис Стаклесс предложила мне переночевать у нее. Все были поражены, когда я заверила их, что мне самой хочется пройтись и что темноты я не боюсь.