Люди скорой. Честные истории о том, как спасают жизни

Джеремайя окаменел. Он вытащил из кармана пулю, зажал ее между большим и указательным пальцами и стал перекатывать. В крохотных желобках поблескивали лучи закатного солнца. Джеремайя поставил пулю на ладонь левой руки. Заостренный конец указывал в небо.

Он смотрел на ладонь.

Только что над ладонью парило лицо сына, теперь же там стояла пуля. Он сложил ладони, словно в молитве, потом переложил пулю в правую руку.

Джеремайя вытащил отцовский револьвер, ощутил его вес, услышал легкий шорох, с каким тот выходил из кобуры. Он открыл барабан, вставил пулю и закрыл с громким щелчком. Щелчок был таким громким, что даже заглушил хор сверчков. У Джеремайи закружилась голова. В приступе гнева он сунул револьвер назад в кобуру.

Три Реки где-то внизу заревели громче.

Джеремайя лежал на камне. Он смотрел, как на небе появляются первые бледные звезды, чувствовал спиной прохладу камня, вдыхал аромат сосен и августовской пыли, ощущал на губах соленый пот. Он чувствовал, как в груди бьется сердце.

Джеремайя закрыл глаза.

Кобура крутилась на поверхности воды.

Он открыл глаза. Его била дрожь, и он с трудом отдышался. Пальцы правой руки скользнули по рукоятке револьвера – она уже остыла. Он остановит это кружение – раз и навсегда.

Мир вокруг него завертелся, образы, краски и звуки слились в цветное, громкое пятно. Он отчетливо видел только револьвер, заряженный единственной пулей. Он сделал глубокий вдох, приложил револьвер к виску и замер.

Сынок, я иду.

Он сделал последний вдох и нажал на курок.

Ничего не произошло.

Он снова нажал.

И снова ничего.

Его охватило отчаяние. Он сунул пистолет в рот, ухватился за рукоятку обеими руками и изо всех сил нажал на курок. Но курок не двигался, и выстрел не прозвучал. Джеремайя задрожал так сильно, что чуть не выронил револьвер.

Он вытащил дуло изо рта и медленно положил револьвер на колени. Его затошнило от прилива адреналина. Он смотрел на револьвер и ничего не понимал.

Из одной каморы торчала нога. Джеремайя не понял. Он поднес револьвер к лицу. Из одной из шести камор торчала крохотная красная пластиковая нога со знаком молнии. Она и заклинила револьвер. Боек сработал, но барабан не мог вращаться, потому что мешала пластиковая деталька.

Джеремайя целую минуту смотрел на револьвер, а потом перевел взгляд на кобуру на поясе.

На дне кобуры валялась маленькая пластиковая фигурка – без ноги. Вторая нога застряла в шве на самом дне – вот почему эта фигурка так и осталась лежать в кобуре. Джонатан называл этого супергероя Молнией. Он любил его больше всех. Наверное, фигурка осталась в кобуре после того, как мальчик играл с ней в последний раз.

Джеремайя с поразительной ясностью понял: последнее, что сделал в своей жизни его сын, спасло жизнь его отца. Это он засунул фигурку туда, где она смогла отвести смерть от Джеремайи. Маленький кусочек пластика не позволил Джеремайе убить себя.

Случилось невероятное.

Сын защитил отца.

Внутри Джеремайи что-то оборвалось. Он зарыдал. Горе разрывало его на части. Горе захлестнуло его силой трех рек, слившихся воедино. Он кричал, пока не охрип. Крики его улетали в пустоту. Горы принимали его горе. Они спокойно и серьезно смотрели на его страдание – как делали это всегда. И как всегда будут. Он рыдал от красоты. Он рыдал от ужаса. Он рыдал от красоты и ужаса самой жизни. Он рыдал, пока не почувствовал себя опустошенным. И тогда он, обессиленный, упал на спину. На него смотрели звезды. Они пульсировали в небе в ритме гор, в ритме рек, в ритме Джеремайи.

Он закрыл глаза.

Она исчезла.

Кружащаяся кобура исчезла.

Джеремайя лежал, не двигаясь, сливаясь с окружающей его тишиной. Что-то внутри собиралось воедино, объединялось, строилось. И он понял, что должен жить дальше. Он может жить.

Он вспомнил. Вспомнил жену и дочь. Они жили в этом мире.

И он жил в этом мире.

Он медленно поднялся, выпрямился, стряхнул пыль с брюк и куртки. Сверчки смолкли. Три реки в каньонах стихли. Наступила ночь.

– Я в горах, и машина моя недалеко, – громко произнес он и после паузы добавил: – Я могу вернуться домой к рассвету.

– Домой, – повторил он громко, чтобы почувствовать вкус этого слова на губах, чтобы убедиться в его реальности.

Он поднял отцовский револьвер. Даже в тусклом лунном свете он видел маленькую ножку, заклинившую барабан. Он ухватился за нее правой рукой и принялся поворачивать, чтобы вытащить из барабана. А потом он открыл барабан и вытащил пулю.

На одной ладони лежала маленькая пластиковая ножка, на другой – пуля. Он замер, поняв, что держит в руках. Джеремайя протянул руку и бросил пулю в пропасть – бросил изо всех сил. Пуля на мгновение блеснула в воздухе и исчезла.

Джеремайя аккуратно уложил маленькую пластиковую ножку обратно в кобуру, застегнул ее и положил на землю рядом с собой. Он знал, что нужно сделать. Он собрал камни и выстроил из них небольшую пирамидку на краю обрыва. Когда работа была закончена, он сунул руку в кобуру и вытащил маленькую пластиковую фигурку на одной ноге.