Люди сороковых годов

В полдень войска 11-го гвардейского танкового корпуса, находившиеся уже неподалеку от рейхсканцелярии, начали свое наступление вдоль улицы, ведущей к Тиргартену. "К исходу 29 апреля, - вспоминает генерал армии А. Л. Гетман, - части 11-го гвардейского танкового корпуса почти вплотную приблизились с юго-запада к зданию имперской канцелярии. Но пробиться к нему не смогли из-за сильного огня вражеской артиллерии и многочисленных команд фаустников (не следует забывать, что в эти часы в бомбоубежище под рейхсканцелярией все еще находился сам Гитлер. Он покончил самоубийством лишь на следующий день. - Ю. Ж.). Наступила ночь, но бой не утихал. Впереди в отблесках взрывов виднелась громада имперской канцелярии. Казалось, еще одно усилие - и части 11-го гвардейского танкового корпуса прорвутся к этому зловещему зданию, неся с собой возмездие зарывшемуся в землю маньяку. Ради этого самоотверженно сражались воины корпуса в ту ночь...

Но на рассвете 30 апреля, когда до имперской канцелярии оставалось две-три сотни метров, последовал приказ - прекратить атаки на этом направлении. Дело в том, что 3-я и 5-я Ударные армии, наступавшие с севера и северо-запада навстречу 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армиям, к тому времени так же вышли к центру города. Войска первой из них, захватив уцелевший мост Мольтке, переправились через Шпрее и вели бои уже на подступах к рейхстагу, войска второй подходили к имперской рейхсканцелярии. Таким образом, наши части, атакующие эти районы с разных сторон, оказались в непосредственной близости одна от другой. При таких условиях немудрено было попасть под обстрел своих частей. В то же время в городе оставались еще и другие очаги сопротивления противника.

Вследствие этого командование фронта приняло решение продолжать атаки в районе рейхстага и имперской канцелярии силами общевойсковых армий, а 1-ю гвардейскую танковую повернуть на северо-запад...

Конечно, воинов корпуса не обрадовала необходимость отказаться от овладения имперской канцелярией. Но решение о его переброске на другое направление диктовалось условиями сложившейся обстановки"{99}.

Весь советский народ, больше того - весь мир следил, затаив дыхание, за ходом этой битвы. Близился праздничный день Первого мая, и все мы надеялись, что именно в эти праздничные майские дни свершится то, чего все мы ждали так долго.

29 апреля мы опять послали катуковцам телеграмму - поздравляли с наступающим праздником. Ответ был предельно краток: "Телеграмму получил. Благодарю за поздравление. Заканчиваем бои на улицах Берлина. Фашистам скоро - полный конец. Поздравляю весь коллектив "Комсомольской правды" с майским праздником.

Генерал-полковник Катуков".

О том, что было дальше, читатель хорошо знает. Тридцатого апреля Гитлер покончил с собой. Вечером этого дня разведчики 756-го полка 3-й Ударной армии сержанты М. А. Егоров и М. В. Кантария водрузили Знамя Победы над рейхстагом.

Поздравляя войска 1-го Белорусского фронта с успехом, командующий 1-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза Жуков, член Военного совета фронта генерал-лейтенант Телегин и начальник штаба фронта генерал-полковник Малинин писали в своем приказе по этому поводу: "Близится час окончательной победы над врагом. Наш советский флаг уже развевается над главным зданием рейхстага в центре города Берлина.

Товарищи бойцы, сержанты, офицеры и генералы 1-го Белорусского фронта, вперед на врага! Последним, стремительным ударом добьем фашистского зверя в его логове и ускорим приближение часа окончательной, полной победы над фашистской Германией!"

Представители вермахта попросили Советское командование принять их для переговоров. Эти переговоры велись в штабе 8-й гвардейской армии В. И. Чуйкова. В ночь на 1 мая сюда явился начальник немецко-фашистского генерального штаба генерал Кребс. Он попросил о перемирии, но ему было твердо сказано, что гитлеровцы должны согласиться лишь на безоговорочную капитуляцию.

Кребс вслед за Гитлером покончил с собой. Военные действия возобновились. Эти заключительные бои 1-я гвардейская танковая армия должна была вести в районе берлинского Зоологического сада, южную часть которого 8-й гвардейский механизированный корпус, взаимодействуя с частями 8-й гвардейской армии занял еще вечером 30 апреля. Сюда же продвигался и 11-й гвардейский танковый корпус.

Советское командование заявило представителям гитлеровского вермахта, что если безоговорочная капитуляция не последует до 10 часов утра 1 мая, то войска Красной Армии нанесут "удар такой силы, который навсегда отобьет у них охоту сопротивляться"{100}.

Ответ на это не поступил. Поэтому в 10 часов 40 минут утра наши войска начали последний штурм уцелевших опорных пунктов противника. Перед боем во всех частях прочли первомайский приказ Верховного Главнокомандующего. Повсюду гремело "ура", когда оглашались слова приказа о том, что войска Красной Армии соединились с союзными англо-американскими армиями на Эльбе и завершают разгром врага в центре Берлина.