Люди сороковых годов

Среди зеленых тополей у живописных деревушек закипела жестокая битва. Внезапный танковый удар был успешным: гитлеровцы, не ожидавшие встречи с советскими танками, дрогнули и стали откатываться. Но тут же они бросили против танкистов мощные силы своей авиации. По танкам, которые упрямо двигались вперед и вперед, били 75 "юнкерсов" и "хейнкелей". Откуда-то прилетели даже итальянские "капрони". У нас же все еще не хватало истребительной авиации, да и зенитной артиллерии было маловато. Поэтому танковые части несли потери.

И все же корпус продолжал наступление. Особенно дружно и активно, как всегда, дралась 1-я гвардейская танковая бригада. В моем фронтовом блокноте сохранились беглые пометки об успехах старых друзей, достигнутых в те дни: БОЕВОЙ СЧЕТ

Капотов: 1 танк, 3 авто, 1 миномет, 15-20 чел. пехоты.

Борисов: 3 полевые пушки, 1 противотанковое орудие, 50-60 чел. пехоты.

Кузьмин: 1 пушка, 2 минометных батареи, 15 чел. пехоты.

Чучко (командир роты легких танков): 2 пулемета, 70 гитлеровцев врезался в скопление фашистов, бил их из пулемета, давил гусеницами.

Жестокий и трудный бой провели гвардейцы 30 июня в районе Опытного поля - то был внезапный встречный бой. Его принял батальон Александра Бурды. Развертываться из походной колонны в боевой порядок пришлось под огнем. Сверху гвардейцев атаковала авиация, в лоб шли танки, сбоку, из-за железной дороги, вдоль которой продвигался батальон, били немецкие пушки.

В этом столкновении погиб один из лучших танкистов, Герой Советского Союза Любушкин: только он расправился с пушкой гитлеровцев, как вдруг прямым попаданием бомбы была разбита башня его "тридцатьчетверки". Любушкин и его башенный стрелок Литвиненко убиты наповал, стрелок-радист Егоров тяжело ранен и только механик-водитель Сафонов остался невредим. Он успел выскочить из охваченной пламенем машины. Танк Любушкина горел на глазах у его товарищей до захода солнца, и то, что пережили они, глядя на него, невозможно описать...

В боях за Опытное поле батальон Бурды уничтожил 30 июня два фашистских танка и несколько орудий, а 1 июля еще 3 танка, 18 орудий, 10 автомобилей с грузом и около 250 человек пехоты. Гитлеровцы были отброшены.

Продвинулись наши танкисты и на других направлениях. Но это продвижение давалось дорогой ценой, и корпусу Катукова было приказано перейти к обороне. Ведь наступление гитлеровцев на этом участке было уже остановлено. Враг на север не прошел, но его ударные соединения, действовавшие южнее, продолжали двигаться на восток. Корпус получил новый приказ: сдать свой участок пехоте, совершить маневр на восток, по направлению к населенному пункту Волово и удерживать рубежи между реками Кшень и Алым, не давая гитлеровцам расширять прорыв.

Обстановка все время осложнялась. Надо было действовать стремительно и скрытно. Оставив в заслоне свою мотострелковую бригаду и мотострелковый батальон 1-й гвардейской танковой бригады и прикрываясь танковым арьергардом, корпус незаметно оторвался от противника. Гитлеровская авиация не знала об этом маневре, и поэтому он был выполнен без потерь. Танкисты Катукова, выполняя боевой приказ командования, беспрепятственно промчались по проселочным дорогам к новым пунктам сосредоточения и в 6 часов утра 2 июля с ходу вступили в бой.

Гитлеровцы никак не ждали здесь русских танкистов. Немецкие танки и пехота без особых предосторожностей свободно переправлялись через реку, когда внезапно появились наши могучие машины. Они ринулись вперед, уничтожая немецкую технику и солдат. На улицах деревни Калиновка остались горы трупов, десятки сожженных и подбитых машин. Развернулся бой за Мишино - важный в военном отношении пункт, прикрывающий транспортную артерию, уходящую к нам в тыл. Одна из танковых бригад разгромила здесь полк немецкой пехоты и два дивизиона тяжелой артиллерии. Еще не отшумело эхо этой битвы, как пришла весть о новом маневре немцев: в обход танкистам шла свежая, только прибывшая гитлеровская дивизия. Севернее Калиновки фашисты форсировали реку и овладели деревней Огрызово.

В ночь на 3 июля одна из частей корпуса Катукова, передвинувшись на десять километров, контратаковала фашистов и к двум часам утра овладела тремя населенными пунктами. Весь день продолжались упорные, напряженные бои. И вот опять ночь. В избе бодрствует штаб. Генерал складывает карту. Теперь ему все ясно: через шесть часов в немецком штабе вычеркнут еще одну дивизию из списков. Конечно, и у нас будут потери. Тяжело, планируя бой, думать об этом. Но это война...

Генерал видит: люди измотались, устали. Он сам дорого дал бы за то, чтобы хоть часа два соснуть. Но спать сейчас нельзя. Каждая минута может принести что-нибудь новое - ведь в немецком штабе тоже не спят. Телеграфный аппарат молчит. Передышка. Людей охватывает дремота. И Катуков, свертывая цигарку из махорки, вдруг говорит:

- Сказку рассказать вам, что ли?

Люди оживают. Они очень любят своего генерала - это простой и веселый человек, никогда не теряющий присутствия духа и бодрости. С самым серьезным видом он начинает рассказывать: