Люди сороковых годов

Мы достаем блокноты и просим начальника штаба 2-го танкового батальона старшего лейтенанта Латышева, молодого танкиста с обгоревшими волосами, рассказать, как воюют его люди. Сначала он отнекивается, ссылаясь на то, что капитан Козлов расскажет гораздо более интересные вещи, потом все же соглашается и короткими, отчеканенными военными фразами излагает события этих пяти дней, изредка отрываясь, чтобы поговорить с кем-то по полевому телефону. Вот что я записал тогда в своем фронтовом блокноте:

- Первый бой с танками противника приняли в 10 часов утра 28 июня. Гитлеровцы прорвались со стороны хутора. Моя рота - я тогда командовал ротой - развернулась в боевой порядок. Командир танка Бордюков сразу сжег немецкую машину, но тут же получил удар. Я, видя это, атаковал второй немецкий танк, ударивший по Бордюкову, и сжег его двумя снарядами. Справа в меня стреляет немецкая пушка. Я ее давлю гусеницами. В это время третий немецкий танк бьет по машине старшего лейтенанта Соловьева, а Соловьев бьет по нему. Немец промахнулся, а Соловьев ударил точно и остановил его на месте. Справа подходят еще два немецких танка. Один из них я подбил. Раздавил еще одну пушку. В этот момент в мою машину попадают сразу три снаряда. Танк горит, видите, как у меня обгорели брови и волосы? Как быть? Я подаю команду: на горящем танке отойти в лощину и погасить огонь. Механик-водитель выполнил приказ. Радист и командир орудия, как и я, обгорели, но машина зато была спасена. Загорелся и танк Бордюкова. Он тоже погасил пожар, а машину его вытащил на буксире наш КВ. Один наш танк в этом бою был потерян - это был танк комиссара роты Зарицкого...

Латышев извинился, позвонил куда-то по телефону, что-то проверил, потом продолжал:

- Второй наш бой - двадцать девятого. Наша танковая рота стояла в обороне. Я в это время был в санчасти - вытаскивали у меня из глаза крошки триплекса. Из моего танка командир орудия Титовский уничтожил еще один немецкий танк. Кроме того, рота отражала из засады атаки пехоты. Истребили до двухсот гитлеровцев... Третий бой - тридцатого июня. Два раза ходили ротой в контратаки. Из этого боя не вернулся мой заместитель лейтенант Нестеров, он подбил два немецких танка, раздавил три орудия и уничтожил до роты пехоты. Тем временем младший лейтенант Лысенко уничтожил своим КВ еще до роты пехоты, два орудия и несколько пулеметных гнезд. За день он израсходовал три комплекта боеприпасов. Командир танка Попович и механик-водитель Серегин подбили три танка. Четвертый бой - первого июля: мы опять занимали оборону, сдерживая наступление гитлеровцев. Сейчас я начальник штаба батальона. В строю у нас осталось два КВ, три "тридцатьчетверки", три легких танка. Наша боевая задача - сдерживать гитлеровские танки и пехоту, наступающие по лощине с фланга, и не дать им замкнуть кольцо. Сейчас бой идет рядом с нами. Нам приходится трудновато, но я уверен, что выстоим и на этот раз...

Бой гремит за высотой, широкий гребень которой уходит к реке. Оттуда доносятся рев моторов и лязг стали: наши танки идут на врага. Бешеным лаем заливаются пулеметы. Бухают пушки. Слышатся разрывы мин. Но вот в этот грохот врезаются сухие чеканные удары.

- Это танки Козлова начали бить, - говорит Латышев, потирая свои обгоревшие белые брови. - Здорово! Каждому бы так...

Начальника штаба опять зовут к телефону. Треск пулеметов становится все явственнее, теперь уже слышны дробные очереди немецких автоматов. Пришло время бросить в бой все, что есть на этом участке. Начальник штаба отдает приказание. Потом подходит к нам:

- Козлову придется задержаться. Может быть, вы пойдете поближе, вот там, за высоткой, есть небольшая лощина. Там наши исходные позиции. Время от времени танки возвращаются туда. Возможно, вы встретите там и Козлова.

На машине дальше ехать нельзя. Надо идти пешком. Неширокая дорога пролегает между двумя стенами высокой, в рост человека, ржи. Недавно немцы бомбили эту рожь: поле в черных заплатах; круглые черные воронки пестрят на склоне. По краям их рожь скошена, словно комбайном. Посеченные колосья вянут на сырой земле.

Вот и лощина. У стога сена наспех вырытый окопчик - это временный командный пункт 1-го батальона. Рядом, подминая рожь, маневрируют несколько наших могучих машин, поддерживающих своим огнем действия танков, ушедших в атаку. Меняя позиции, они бьют из своих длинных крунокалиберных орудий. Сноп пламени, резкий удар, упругий свист и снова удар. Снаряды уходят через гребень - туда, где стоят немецкие батареи противотанковых орудий, препятствующие продвижению наших танков. Борис Фишман, немного нервничая, фотографирует танки, ведущие огонь. По правде говоря, мы еще ни разу до этого не бывали в такой переделке непосредственно на поле боя.

Капитана Козлова все еще нет. Бой в самом разгаре.

Снова гремят орудия танков. Из могучего КВ выходит юный командир. Силясь перекричать грохот канонады, он обращается к представителю штаба бригады, пришедшему с нами:

- Снаряды! Срочно шлите снаряды! Мы отобьемся, но дайте больше снарядов.