Люди сумрака

Закончив разговор, погрузилась в размышления. Моя новосозданная теория казалась мне все привлекательнее. У обеих сестер приблизительно в один и тот же год случились кардинальные перемены в жизни — Эмили встала с инвалидного кресла, суперуспешный сериал с Шейлой в главной роли закрыли. И далее — Эмили вышла замуж, у Шейлы случился громкий развод, где муж поливал ее в соцсети не слишком лестными словами. Эмили написала книгу, фильмы Шейлы проваливались одним за другим. Куда-то исчез ее талант, благодаря которому она и стала известной.

Что, если Эмили сыграла однажды в нечестную игру, забрав себе былую удачу сестры — популярной актрисы, белокурой красотки, кумира сотен тысяч людей? Разумеется, не сама — если бы Эмили была магом, Франческа давно бы об этом прознала. Возможно и то, что Шейла решила восстановить справедливость, убив сестру — быть может, считая, что тем самым разрушит чары.

Или же я брежу и у всей этой истории куда более приземленное объяснение. Может, идиотская привычка во всех необычных преступлениях видеть магию, присущая доброй половине полицейских нашего отдела, оказалась заразной?

Шейла Макинтайр выглядела не лучше, чем вчера. Я изучающе разглядывала ее лицо в попытках определить признаки фальши. Действительно ли ее настолько поразила смерть сестры или ее похоронный вид — лишь притворство? Но эти темные круги под глазами, измученный вид, затравленный взгляд…

Комнату со вчерашнего дня даже не пытались прибрать. Единственное улучшение — со стола исчезла коробка с засохшими остатками пиццы. А вот пятно кетчупа никуда не делось. Меня посетило вдруг глупое желание макнуть палец в пятно — а вдруг это не кетчуп, а кровь?

Шейла даже не стала извиняться за царящий в ее доме хаос, как это принято делать в подобных случаях. Просто махнула нам в сторону дивана, на который я уселась не без опаски — кто знает, что лежало на нем минуту назад?

— Вы вовремя, — заявила вдруг хозяйка дома, заправляя за уши пегую бело-черную прядь. По-прежнему, грязную. — Я вчера была не в состоянии говорить и соображать, а сегодня кое-что вспомнила. Когда вы, говорите, убили Эмили?

— Около половины десятого вечера.

Макинтайр кивнула.

— Где-то с девяти до десяти или даже половины одиннадцатого я торчала на чертовой автостраде, ждала, когда мне пришлют ремонтника — машина заглохла.

Шейла без запинки назвала адрес. Я прикинула — далековато от дома Эмили Монаган и парка, где произошло убийство.

— И куда же вы направлялись? — осведомилась я.

— Выходной вечер, хотела немного развеяться. — Актриса пожала плечами.

— Вчера вы сказали, что были дома, — заметил Флетчер.

— Я же сказала, не сразу сообразила, про какое время вы ведете речь. Вчера я плохо себя чувствовала, вот и… — Голос сорвался на хрип, а затем и вовсе затих на середине фразы. Шейла не плакала — просто уставилась прямо перед собой остекленевшим взглядом, судорожно сжимая край домашней блузки.

Я смотрела на нее и пыталась найти следы той дерзкой молодой женщины в черной коже, чья игра и яркая внешность так восхищали поклонников по всей стране. Что стало с ней? Куда она исчезла? Как появилась та, что стала обнажаться ради грошовых ролей?

— Кто это может подтвердить?

— Работник автотехпомощи. — Шейла Макинтайр напряженно наморщила лоб, что привлекательности ей не прибавило. — Кажется, он представился Эриком. Попросил у меня автограф. Больше болтал, чем делал, — добавила она раздраженно. — Вот он и провозился так долго. Настроение было вконец испорчено, и в бар ехать я передумала. Как только Эрик отладил машину, я поехала домой.

Покопавшись в объемной сумке, Шейла протянула Флетчеру прямоугольный пластик — визитку автотехпомощи.

— Мы проверим, — кивнул он, убирая визитку в карман.

Актриса замерла у окна, сложив на груди руки. Весь ее вид выражал нетерпение, я так и читала в ее глазах немое: «когда же вы наконец уберетесь из моего дома?!». Такого удовольствия я доставлять ей не стала, спросила, чуть подавшись вперед:

— Миссис Макинтайр, в школе у вашей сестры были враги?

Она дернулась как от удара. Зрачки расширились.

— Я… не знаю… почему вы спрашиваете?

— Мы узнали, что ваша сестра в школьные годы не отличалась миролюбивым характером. А ненависть, смешанная с завистью к успешному человеку — весьма взрывоопасная смесь.

— Вы думаете, что ее мог убить кто-то… нет, прошло столько времени… да и я мало об этом знаю. Она в ту пору не слишком любила откровенничать — ни со мной, ни с кем-либо другим.

Из ее сумбурной речи я смогла понять лишь одно — о прошлом Эмили ей отчего-то говорить было неприятно. А значит, вразумительных ответов нам снова не добиться.

Я вздохнула, сдаваясь, взглянула на Флетчера. Он поднялся и, попрощавшись с Макинтайр, направился к двери. Она не ответила — повернувшись вполоборота к окну, смотрела куда-то вдаль. Шейла Макинтайр запустила пальцы в волосы и нервно сжала. Манжет блузки сполз немного вниз, обнажив два ровных, параллельных друг другу пореза. Две свежие алеющие полоски.