Люди сумрака

Привычная усмешка, заледеневший взгляд — я коснулась чего-то очень личного. Я ненавидела, когда вторгаются в мою жизнь — ту, что была тщательно скрыта от глаз посторонних, поэтому тут же отступила.

— Извини. Ты не обязан отвечать.

— Не обязан. — Феликс кивнул, сделал большой глоток виски и еле заметно поморщился. — Но отвечу. Все дело в моей младшей сестре, Лиз. Когда я уже был Выжигателем, способности к магии обнаружились и у нее. Лиз отказывалась становиться Выжигателем, даже пыталась сбежать из дома… Я должен был доказать свою верность церкви. Меня заставили выжечь на кожи Лиз клеймо. Боюсь, она так меня и не простила.

Он говорил сухо, равнодушно роняя слова, но я видела боль, которая скрывалась за маской безразличия.

— И во мне что-то перевернулось тогда, сломалось. Все мои убеждения вдруг рассыпались в пыль. И я оставил церковь.

— Они тебе позволили? — Я была удивлена.

— Почему нет? Ведь любой, кто уходит из Выжигателей, обязан поставить клеймо. А раз теперь я заклейменный, то не опасен для общества.

Феликс еще говорил что-то о сестре, которую родители забрали в Импагро, о книгах, которые остались с ее детства и которые непременно должна прочитать моя Лори, но мыслями я была далеко.

Я не хотела этого признавать, но не могла не видеть… у нас с ним, с тем, кто когда-то называл себя Выжигателем, было куда больше общего, чем с любым человеком из Дейстера. Наши судьбы и души искромсала церковь. Ее мерзкие, алчущие крови руки коснулись даже наших тел — у нас обоих на груди было выжжено клеймо. Вечное напоминание и печать для нашего дара.

А значит, у меня стало еще меньше причин его ненавидеть. И такая привычная формула "Он — Выжигатель", вдруг в одночасье работать перестала.

ГЛАВА 19

Прошлое #1

Лили-Белле совсем не понравилось, когда я начала расспрашивать ее о способности сумрачников на живых людей.

— Ты же как-то достучалась до меня! — возбужденно говорила я, вся во власти новой идеи. — Я слышала твой голос, когда думала, что со мной говорит Дарлин! Я видела тебя — так же отчетливо, как и сейчас.

— Это потому, что ты странница, — терпеливо объясняла Лили-Белла. — Ты с самого детства видела крупицы Той Стороны — призраков. Остальным этого не дано. Они не увидят людей сумрака, даже если очень захотят.

— А что, если я найду других странников? — Я приложила ладони к пылающим от возбуждения щекам. — Если попробую достучаться до кого-то из них, рассказать, что я заперта?

Губы Лили-Беллы сложились в жесткую линию.

— И как ты себе это представляешь? Для нас, сумрачников, визуально они ничем не отличаются от остальных людей. Ни тебе нимба над головой, ни… не знаю, особого биополя или энергетического следа… Люди и люди.

Я приуныла. После недолгих раздумий протянула:

— Ладно, а что, если зайти с другой стороны?

— С какой? — В голосе Лили-Беллы прозвучали усталость и нотка раздражения. Было заметно, что ее тяготил наш разговор. Правда, причины этому я не понимала.

— Еще в первые наши встречи ты рассказывала мне, что некоторые призра… люди сумрака могут незначительно влиять на мир живых. Двигать предметы и тому подобное.

— Помню. Но это доступно лишь пожирателям или падальщикам. — Она передернула плечиками.

А я в который раз задала вопросом: сколько уже лет Лили-Белла выглядит двенадцатилетней девочкой? Почему-то она не торопилась удовлетворить мое любопытство, всякий раз уходя от ответа.

— А ты знаешь, где можно взять немного… магии? — осторожно спросила я. Мне претила мысль красть чужую энергию — пусть даже и после смерти ее владельца, но другого выхода выбраться из подвала я просто не видела.

Лили-Белла мотнула темноволосой головой.

— Она может оказаться где угодно — там, где умер сумрачник. Умирают они нередко, так что шанс найти остаточную магию есть. Вот только охотников на нее… не счесть. Некоторые даже посвящают всю свою жизнь поискам ушедших людей сумрака и магии, оставшейся после них. Каждый из них преследует свою цель, но будь уверена — они не потерпят, если будешь путаться у них под ногами.

Мне казалось, что я в тупике. Стою и смотрю на глухую стену, чувствую щекой шероховатость камня. Наваждение исчезло с мыслью: я — странница. Во мне живет магия, а значит, не все еще потеряно.

Первоначальный мой план, признаться, довольно бесхитростный и неоригинальный: кричать, когда кто-то придет к нам домой, с треском провалился. Да, нас с неведомым гостем разделяла бы толща камня, но кто-нибудь однажды мог все же услышать меня. Проблема была лишь в том, что в нашем доме уже давно никто не бывал.

А раз без помощи магии выбраться на свободу не получалось, значит, оставался единственный путь — к ней обратиться.