Люди в футлярах

– Ало, Надежда. Отпусти моих домой, у них все уроки закончились.

Учительница снова принялась за проверку тетрадей.

– Спасибо!

Девочки побежали вниз. Как это приятно – уходить домой после суматошного дня в школе, спускаться по лестнице из последних сил и проходить мимо людей, которым еще предстоит отсиживать три урока или больше.

– Чем сегодня займёшься? – Соня застёгивала свои жёлтые ботинки.

– Уроков не задали, так что пойду играть в переходе.

– Удачной тебе рыбалки.

– Спасибо.

Подруги вышли из школы.

– Ну ладно, до завтра!

– Пока!

Соня живёт довольно далеко от школы, в трёхэтажном частном доме. Она добирается до дома на автобусе. Остановка тоже находится не близко. Идти нужно через задний двор школы. Здесь располагаются небольшой стадион, огороженный старыми деревянными досками синего цвета – летом для футбола, зимой для хоккея, – и несколько разваливающихся, ржавых тренажёров. Заворачивая за школу, Соня услышала чей-то хохот и гневные крики. Она остановилась перед углом и прислушалась. Определённо смеялся Алёша, у него узнаваемый звонкий голос. Соня решила немного выглянуть. У стены школы, под окнами столовой, собрались три её одноклассника во главе с Алёшей. На земле сидел Егор, вцепившись в свой рюкзак; Лёша сел на корточки и взял его за подбородок.

– Ты пацан или кто? – он прижал Егора к себе.

– Отвали от меня!

Один мальчик достал из кармана сигарету и зажёг её.

– Что я вам сделал!? – Егор отбивался рюкзаком.

– Хватит своими значками греметь, раздражает! – Бондарев со своими друзьями потушили пару сигарет об свитер, оставив чёткие отпечатки.

– Мальчики не плачут! – сказал Семён.

Егор копался в рюкзаке, достал пенал, а из него канцелярский нож. Он схватил руку Алёши и начал подносить ножик. Лёша отшатнулся. Егор, уже случайно, задел его руку.

– Прекратите сейчас же! – Соня побежала к ним.

– Может ты хоть на этот раз не будешь лезть, куда не надо? – Алёша весь покраснел.

– Если вы не отстанете, я постучусь в столовую прямо сейчас! – Соня указала на окно.

– И что, э? Что они мне сделают? Половником ударят? – Лёша усмехнулся.

Соня была в ярости. Она сняла один свой ботинок и бросила в компанию хулиганов.

– Э! ДУРА! – маленький Алёшка укрывался своими “друзьями” – Истеричка! Делать нечего!?

– Ты по-хорошему не понимаешь?

Друзья посмотрели на Алёшу, намекая, что хотят уйти. Он скривил гримасу:

– Ладно, пойдёмте, – он пнул яркий ботинок к Соне и развернулся.

Егор изредка пошмыгивал. Соня протянула руку.

– Я сам… – его лицо покраснело от ударов, очки треснули, а свитер спалён и истоптан, – С…спасибо.

– Тебе куда?

– В другую сторону.

– Ну ладно, я тогда пойду. Ты дойдёшь?

– Д-да, ещё раз спасибо.

Тучи сгущались, духота наполнила улицу. Начался дождь. На остановке стояло много людей. Соня села на лавочку и достала блокнот.

«Насколько нужно быть униженным, чтобы унижать? За то, что кто-то не похож на тебя. Как молодой разум может быть так сильно зомбирован стереотипами? На эти вопросы я не смогу ответить, но просто запишу их, на всякий случай. Сегодня был сложный день, я сижу на остановке. Странно, мне кажется, что месяц нужно судить по первым его дням. Сегодня 7 сентября, учебный год начался совсем недавно, но столько всего произошло. От августа меня отделяет всего неделя, но первые дни в школе словно октябрьские тучи – омрачили лето.»

Наконец подъехал автобус, набитый бабушками с огромными сумками и тележками. Соня быстро зашла внутрь и отдала деньги за проезд. В конце автобуса осталось одно свободное место, она тут же побежала к нему, но по закону подлости на него уже успела усесться бабуля. Женщина впилась в Соню взглядом.

– У меня видишь, сумка какая тяжёлая! – сказала она.

– А у меня рюкзак тяжёлый.

– Пф, рюкзак у неё! Хилые какая молодёжь нынче.

Соня промолчала, хотя на языке так и крутилась обжигающим комом фраза: “Какие старики хилые стали”. Ещё три остановки, и она выходит.

* * *

Маленькие, трёхэтажные дома с облупленной жёлтой шпаклёвкой, утопающие в листве кустарников, впадающие в землю и окутанные старым печальным духом, готовятся к снесению уже двадцать лет, если не больше. В подъезд порой неприятно заходить, кривые лестницы, обляпанные разной краской – синей, зелёной и другими подъездными цветами – ведут наверх, стены поглощают весь свет. Рои мух тоже числятся жителями этого дома.

Дойдя до второго этажа, Даша дважды повернула ключ: это значило, что дома нет никого. Однако, зайдя в квартиру, она заметила своего младшего брата. Их разница в возрасте составляла всего год. Он по традиции сидел на кухне.

– Кайфоломщик! Ты специально так дверь закрыл?

– Извини.

– Я сейчас ухожу.

– Поешь хотя бы.

– Неохота разогревать.

– Давай я разогрею.

– Что тебе нужно? – улыбнулась Даша.

– Да ничего мне не нужно! Ты придёшь к вечеру, голодная.

– Подозрительно всё это, знаешь… – Даша сняла свою рыбацкую куртку и накинула жёлтый плащ.

В мини-трёшке было очень холодно. Микроскопическую кухню согревали огонь газовой плиты и кипящий чайник. В комнате еле помещались два человека. Капли дождя просачивались через деревянные оконные рамы.