Люди в погонах

— Стал, — с легкой усмешкой буркнул Жогин. — Когда я навел у вас порядок, тогда и стал. Теперь смотрите, держите его в руках.

— Слушаюсь.

Время занятий истекло. Полковник поговорил еще минут пять, потом умолк, надел папаху. Григоренко спросил:

— Разрешите задержать офицеров и продолжить занятие?

— Хватит, — негромко, но твердо сказал Жогин.

— Но мы же не закончили тему.

— Ничего, закончите самостоятельно. Больше с людьми надо работать, а не сидеть по кабинетам.

Когда Жогин шел обратно в штаб, у него не выходили из головы слова Крайнова: «Комбат сам занимается этим вопросом». И чем больше Жогин вдумывался в эти слова, тем сильнее возмущался: «Ишь, завели порядки. По два дня думают, какое взыскание объявить. Видно, мало я их встряхиваю. Придется встряхнуть сегодня как следует».

В штабе он зашел к Шатрову, распорядился:

— Передайте приказание Мельникову, чтобы в восемнадцать ноль-ноль построил батальон возле казармы. Я буду смотреть.

Живой и щеголеватый Шатров написал приказание на листке бумаги и отнес дежурному.

Минут через пятнадцать, когда Жогин сидел уже за столом в своем кабинете и обдумывал, что он будет говорить перед строем, зашел обеспокоенный Мельников.

— Неувязка получается, товарищ полковник.

Не поднимаясь из-за стола, Жогин ощупал взглядом вошедшего, спросил сердито:

— Какая неувязка?

— Да насчет построения приказание получено, а у нас в восемнадцать комсомольское собрание.

— Перенесите собрание.

— Со временем трудно, а вопрос важный — о дисциплине. Я просил бы, товарищ полковник...

— Никаких просьб. Что вы всегда поперек дороги стоите? Не одно, так другое находите.

— Я не искал, — попытался объяснить Мельников. — Собрание по плану. Мы к нему готовились.

— Не уговаривайте, — вспыхнул Жогин и грозно поднялся. со стула. — Вы знаете, что такое приказ командира?

— Но вы могли забыть о собрании, товарищ полковник...

— Бросьте вы школьника разыгрывать. А если завтра получим приказ немедленно в бой идти, вы тоже прибежите просить собрание провести? Несерьезный вы человек, подполковник, потому у вас и в батальоне беспорядки. Идите и выполняйте мое приказание, а собрание позже проведете.

Точно в намеченное время батальон был построен. Над городком начинало вечереть. Усиливался ветер. На широком плацу вихрился снег. Солдаты стояли в две шеренги подтянутые, с начищенными до блеска пуговицами и пряжками, поеживались от холода.

Жогин подъехал к батальону на машине. Энергично выпрыгнул из нее и широко зашагал по плацу. Выслушав рапорт комбата, он сделал еще несколько шагов, поздоровался. Солдаты ответили громко и слаженно, в один голос. Осмотрев с места шеренги строя, Жогин произнес громко и отрывисто:

— Что же получается, товарищи! Передовой батальон опозорили. Где ваша солдатская гордость? Забыли вы о ней. Вспомните, что я о вас говорил полгода назад. В пример другим ставил, на щит поднимал. А теперь?..

Время от времени полковник посматривал на стоящего рядом комбата. Мельников старался не выдавать внутреннего волнения. Жогин продолжал греметь:

— Вы знаете, что значит уйти из. роты? Это дезертирство. В боевой, обстановке за такие вещи...

Он говорил и чуть помахивал правой рукой, в которой на этот раз хлыстика не было. Полковник ощущал поэтому неловкость. Чтобы скрыть ее, он принялся расхаживать перед строем.

Темнело. Солдаты от холода поеживались, переступали с ноги на ногу. Но полковник держался бодро. Высказавшись, он, приказал ефрейтору Груздеву выйти из строя. Тот сделал несколько шагов и повернулся лицом к товарищам. В этот момент над головами солдат загорелись два электрических фонаря, осветив плац и кирпичную стену казармы. Снежные вихри уже поднимались до крыши, и фонари окутывались густой белой пылью.

— Какое взыскание наложили? — тихо спросил Жогин Мельникова, кивнув в сторону ефрейтора.

— Пока не накладывал, — так же тихо, чтобы не слышали солдаты, ответил комбат. — Жду капитана Нечаева. Он выехал в Чигири изучить некоторые подробности происшествия.

— Опять изучать! До каких пор вы будете разводить этот либерализм? Арестуйте его на пять суток.

Последнюю фразу Жогин сказал громко, чтобы все слышали, и снова заходил перед строем.

Больше часа простоял батальон на плацу. Под конец полковник повернулся к Мельникову, сказал:

— Теперь прогрейте людей. Прикажите бегом до конца городка и обратно.

...В этот вечер Григоренко имел с командиром полка серьезный разговор. Всегда осторожный и деликатный, замполит решил сейчас быть непреклонным. Зашел он в кабинет в тот момент, когда Жогин, вернувшись с плаца, широко шагал, потирая покрасневшие от холода руки. Зашел и прямо с порога сказал:

— Так дальше работать нельзя, товарищ полковник. Ненормальная обстановка в полку.

Жогин остановился, в упор посмотрел на вошедшего:

— Как это понять: «ненормальная»?

— Понять очень просто. Семинар с руководителями политзанятий поломан, комсомольское собрание в первом батальоне скомкано.

— Эх, как вы любите козырять громкими словами, — развел руками Жогин. — «Поломано», «скомкано»! Ну, продолжайте дальше придумывать эти самые словечки.