«Люди в верности надежные…». Татарские муфтияты и государство в России (XVIII–XXI века)

– По моему личному мнению, отдельные личности проявили инициативу и убедили некоторых людей в руководстве создать эти параллельные структуры. Я не знаю, через кого им удалось продавить решение создать этот муфтият: Фонд поддержки исламской культуры или Администрацию Президента. Этого я не могу сказать. Я достаточно далеко находился. Я только знаю, что они активно писали, продавливали свой проект РАИС. Им не сразу это удалось, но в конце концов они убедили чиновников в полезности этого начинания. Они убедили чиновников, что могут решить так называемый «исламский вопрос».

Я давно знал этих людей, стоявших у истоков создания РАИС. И знал их взгляды, они их никогда не скрывали. Наконец, они достучались до чиновников, поддержавших их на высоком уровне.

– Но продержались они недолго.

– Эти проекты изначально были провальные. Недальновидные чиновники поверили заявлениям инициаторов проекта РАИС, когда они говорили: «Дайте нам административный ресурс, и мы сделаем так, что мусульмане станут послушны, их не будет ни видно, ни слышно с их религией». Но именно такие люди и являются причиной того, что молодежь не идет в мечеть, а идет в экстремисты.

– Как, по-вашему, сам институт муфтиятов нуждается в реформировании?

– Муфтият нуждается в реформировании. Сегодня муфтият в России сильно зависит от личности, от того, кто оказался во главе муфтията. Как в монархии. Нередко во главе духовных управлений оказываются случайные, странные личности: они не знают канонов религии и этим незнанием создают опасную ситуацию и для мусульман, и для страны. Но они занимают официальные должности. У верующих ничего не остается, как молиться за ними, ходить в их мечети.

Мне очень понравилась система религиозных организаций, принятая в Боснии. Там прихожане принимают участие в выборе главы общины. Муфтияты нужно демократизировать. Если изменить процедуру выборов муфтия, к религиозной организации и ее руководителю будет больше доверия.

У нас в муфтияте, слава Аллаху, Равиль хазрат в целом положительно влияет на жизнь общин. Его позиция – не давить на регионы. Но повторяю, что главный недостаток современных муфтиятов в том, что структура строится вокруг личности. После Гайнутдина придет другой человек, и все может поменяться.

– Но если речь идет о крупном муфтияте общефедерального уровня. Как нужно организовать процедуру выбора муфтия? Кто должен его выбирать?

– Я не готов тут давать рекомендации. На уровне нашего Духовного управления мусульман Республики Карелия я предложил ограничить время пребывания муфтия на его должности двумя сроками. Любой муфтий понимал, что он не сможет быть пожизненным. Поэтому я и ушел, когда истек срок моих полномочий. Когда на меня давили, я не уходил, это был принципиальный вопрос, надо было показать, что нас нельзя сломать. И когда нас оставили в покое, я выполнил свой план и ушел с легким сердцем.

Мы пытались сделать выборы в мечетях, чтобы мусульмане голосовали за своих председателей общин. Чтобы в ящик прямо в мечети бросали бюллетени. Но получилось не очень хорошо: народ не привык принимать такого рода решения, не было желания во всем этом участвовать. Они заявили: «Мы приходим в мечеть молиться, и кто у вас там главный – это ваша проблема. Вы сами решайте».

Поэтому мы поняли, что упустили такой момент – воспитание. Мы не подготовили людей к свободе. Когда я был председателем, я пытался что-то делать в этом направлении. Это не значит, что у нас было все идеально. Но когда истек срок моих полномочий, я ушел. Были выборы нового муфтия. Я переехал в другой регион, чтобы не мешать новому муфтию и избежать лишних сравнений. Потому что у людей, бывает, сохраняется привязанность к прежнему имаму. Я теперь приезжаю в Петрозаводск как гость. Когда наблюдаю за тем, как развиваются общины в республике, радуюсь, что получилось добиться некоторых вещей, которые мне, когда я работал муфтием, сделать не удавалось. Я, конечно, могу по-стариковски поворчать, что мне некоторые вещи не нравятся. Но в целом я доволен тем, что происходит у мусульман Карелии, я считаю, это было правильным решением – вовремя уйти.

– Ваша община многонациональная. Были конфликты между представителями разных национальностей?

– Да, однозначно. Это было одной из самых больших наших проблем. Национальный фактор и сейчас играет большую роль. Скажем, при обсуждении какого-либо вопроса представители одной национальности автоматически поддерживают своих, не обращая внимания на то, кто прав, а кто виноват. Даже не задумываясь, что он мог совершить. Если сделать замечание одному человеку, это зачастую воспринимается, будто я сделал замечание всей нации.