«Люди в верности надежные…». Татарские муфтияты и государство в России (XVIII–XXI века)

В записке «О недостатках научно-атеистической пропаганды», опубликованной 12 сентября 1958 г. Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам, подчеркивалось, что, несмотря на принятые меры, работа по атеистическому воспитанию трудящихся все еще ведется на низком уровне[499]. Особое внимание авторы записки уделяли экономическим аспектам деятельности служителей культа[500]. 4 октября 1958 г. ЦК КПСС принял секретное постановление в соответствии с указанной запиской: он предписывал всем советским и партийным органам, а также общественным организациям начать решительную кампанию против «пережитков религии» среди советских людей.

В январе 1960 г. вышли еще два постановления ЦК: «О задачах партийной пропаганды в современных условиях» и «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского закона о культах»[501]. Последним важным документом, принятым в рамках антирелигиозной кампании времен правления Хрущева, было постановление Совета министров РСФСР от 18 февраля 1964 г. «О внедрении в быт советских людей новых гражданских обрядов»[502]. Политика, направленная на то, чтобы заменить религиозные обряды гражданскими (светскими), проводилась еще в 1920‐е гг., когда Союз воинствующих безбожников отмечал так называемую «комсомольскую Пасху», «комсомольский Курбан-байрам» и другие подобные праздники.

С точки зрения Хрущева, нормализация отношений между государством и религиозными объединениями в середине 1940‐х представляла собой отход от ленинских принципов. По мнению советского религиоведа Л. Н. Митрохина, 1950–1980‐е гг. следует обозначить как эпоху «научного атеизма». В эти годы государственная политика была направлена не на физическое уничтожение или подавление верующих, как это было в довоенные годы, а на перевоспитание советских граждан, в жизни которых «религиозные предрассудки» продолжали играть важную роль[503].

В борьбе с религиозными объединениями активно использовались экономические методы. В частности, для церковных служащих были отменены льготы по уплате подоходного налога: они вновь стали облагаться как некооперированные кустари, а не как лица свободных профессий. Государственные социальные льготы не распространялись на гражданский персонал церквей. Религиозные объединения (как через религиозные центры, так и напрямую) были вынуждены перечислять бóльшую часть средств, полученных от прихожан, в Советский фонд мира, созданный в 1961 г.

Культовые здания, в том числе мечети, в большом количестве закрывались. По данным, приводимым французским советологом А. А. Беннигсеном, из 1500 мечетей, существовавших в 1954 г., к 1964 г. действовало менее 500[504]. С 1958 по 1964 г. количество действующих храмов и молельных домов Русской православной церкви в СССР сократилось с 13 414 до 7 551, монастырей – с 56 до 16, духовных семинарий – с 325 до 8[505].

В связи с закрытием ряда мечетей усилилась конкуренция между служителями исламского культа. Не любой выбранный исполнительным органом мусульманского общества и одобренный ДУМЕС мулла мог приступить к исполнению своих обязанностей. При назначении имамом в мечеть и сам кандидат на эту должность, и направляющий его муфтият должны были учитывать мнение не только СДРК и его уполномоченных на местах, но и Комитета государственной безопасности. Характерна ситуация с назначением Карима Шангареева имам-хатибом мечети «аль-Марджани» – единственного официально действовавшего в Казани мусульманского культового здания. Поначалу местный уполномоченный согласился зарегистрировать Шангареева в качестве служителя культа, однако вскоре отменил свое решение, так как встретил возражение со стороны «соседей» (соседями на советском жаргоне второй половины XX в. в Совете назывались сотрудники КГБ)[506].

Отказ поставить на учет фактически действующие общины и снятие с регистрации уже существующих религиозных обществ привели к увеличению числа неформальных групп верующих.