Люди войны. Донбасс, южное направление (СИ)

- Пока нет, люди в неопределенности, что дальше будет. Никто ничего строить и восстанавливать не хочет: боятся, что вновь разбомбят. Но если к весне Трамп и Путин договорятся, работы тут будет – каждому же захочется быстрее отстроиться и жить нормально. В поселках вокруг сколько домов порушено, Широкино – весь смели, ни единого дома целого. А я и плотник, и каменщик, и сварщик.

Где Трамп и где Сергей-сварщик? А земля то маленькая, во как все друг с другом повязаны!

Надо признать, я повсюду слушал разговоры про Трампа и Путина. Надеются на них люди. И мирные граждане, и ополченцы, и, полагаю, какие-то свои надежды на них возлагают украинские солдаты. Жить бесконечно на войне мало кому хочется, да и не проживешь на ней долго. Кто-то вообще в первом же бою заканчивает свою жизнь, независимо от того, на чьей стороне воевал. О таком девушка, медик ополчения, в одном из роликов на ютубе рассказала. Побежал по улице, но вспомнил, что каску забыл. Хотел вернуться, и пуля разрывная точно в голову. «Входное отверстие вот такое маленькое, - показала она на ноготок своего пальчика, - а выходное – вот такое», - девушка ладошками обозначила круг величиной больше человеческой головы.

Были, конечно, в истории человечества и семилетние войны, и тридцатилетние, и даже столетние были. И все равно они заканчивались. «Помучиться» - это, конечно, для солдата Сухова в «Белом солнце пустыни» было лучше, чем сразу после купания в море отправиться на тот свет, но и «мучиться» желательно ему было не слишком долго, чтобы вернуться скорее к своей ненаглядной, стоящей в красном сарафане посреди зеленого луга с коромыслом на плечах.

Виктор, как оказалось, человек очень суеверный. Мы выходили из комнаты на улицу, он вспомнил, что забыл мобильник. Попросил меня вернуться в комнату, посмотреть в зеркало и постучать три раза по дереву. То же самое сделал сам. Но именно от него я часто слышал фразу «под Богом ходит». Например, о сапере Алике, снимок которого есть у меня на флешке, и которому я тоже предоставлю слово в моем интервью с ним.

Алик осматривал поле, на котором предстояло «работать», увидел каску на земле, вспомнил, что он в одной шапочке вязаной, поднял каску и надел на голову. И тут пуля ему дзинь – чиркнула в каску, другая – в руку. Ранение в голову было легкое: каска спасла. Через неделю он сбежал из медсанчасти и вернулся в роту с рукой на привязи.

Посмотрел Виктор на руку, и что-то она показалась ему странно опухшей. «Зачем сбежал, не вылечив руку?», - спрашивает у Алика. «Да всё нормально, Саныч, заживет». «Тебе рентген делали?». «Делали, ничего нет, чисто». «Отправляйся, делай снова в другой больнице». «Да не поеду я». «Отправляйся, это - приказ».

Виктор объяснил мне своё упорство так: «Я спинным мозгом почувствовал, что в руке еще что-то есть». Он же сапер, он металл спинным мозгом чувствует. Сделали Алику новую рентгенографию и обнаружили в кисти руки еще одну пулю, но меньшего калибра – 5,6 мм. А уже сепсис начался, еле спасли Алику руку, хорошо, что к военным хирургам попал.

На Бога тут надеются, но если сам оплошаешь, худо будет.

Политики явно оплошали.

"Это хуже, чем преступление. Это - ошибка" (Талейран, министр иностранных дел в правительстве Наполеона).

КОМАНДИР 5-Й РОТЫ «ЧЕРНЫЙ»

(интервью)

- Я из России, из города Азов. Кадровый офицер, прошел первую чеченскую в 94-м и 95-м. Жена из Донецка, дочь там закончила первый курс мединститута.

- Вы вступили в ополчение, как кадровый офицер?

- Вступил рядовым. Когда Донецк окружали, в городе не спрашивали, кто ты. Стрелять умеешь? Умею. Дали карабин – вперед. Автомат я забрал сам – трофейный в бою под Иловайском. К концу 2014 года у меня уже было много нового военного опыта. Стало ясно, что из ополчения, когда каждый идет, куда хочет, надо формировать регулярную армию. Мы сделали вывод, кто его не сделал, того среди нас уже нет.

- Что представляли из себя тогда вооруженные силы Украины?

- Тогда с ними можно было договориться. Они сами предлагали «пострелять в воздух». А когда появлялись все эти националистические батальоны, эти вели огонь только на поражение.

- А сейчас ВСУ – это что?

- Это армия, которую я никому не советую недооценивать.

- И сейчас война двух армий уже настоящая?

- Сейчас война, по-русски сказать, пидаристическая.

- Так и записать?

- Так и запишите.

- Какой смысл вы вкладываете в слово «пидаристическая»?

- У 80 процентов моих солдат семьи живут на той стороне. А дети местного населения, где мы сейчас стоим, служат в батальонах «Азов», «Айдар» и прочих других. Мы не воюем, а играем в бадминтон: мы им кинули, они нам кинули, или наоборот, сначала они, потом мы. Армии – стоят, потому что так решили политики. Мои ребята, кто со мной с 14 года, стали уходить. Мы, говорят они мне, не с войны уходим, мы из армии уходим. Но скажи я им, что завтра выдвигаемся на Мариуполь, они с одним рожком вперед рванутся.

- Перемирие…