Люди земли Русской. Статьи о русской истории

Нет, никто. Свойственная крестьянству всех наций недоверчивость доведена теперь в СССР до психоза. Постоянным обманом народа советской властью, с одной стороны, и ее же пропагандой бдительности, с другой. Недоверчивость развита до предела всем советским бытом во всех слоях советского общества.

В период максимальной популярности генерала Власова среди военнопленных и «остовцев» очень часто слышалась фраза:

– А где он раньше был? Что он тогда делал? В Китае был уполномоченным? Туда «непроверенного» не пошлют… Сомнительно!

О возможности доверия к любому эмигранту (не Романову) и говорить не стоит: она равна нулю.

Но почему же я считаю возможным, вероятным и даже неизбежным вотум доверия охраны крестьянской собственности Романовым?

Память, как личная, индивидуальная, так и общественная, народная – полная реальность, а не «белый конь» и не «социалистический рай». В настоящее время эта память выполняет огромную, беспрерывную и повсеместную агитационную работу в пользу династии Романовых во всех областях жизни подсоветского человека. Все сопоставления прошлого и настоящего утверждают одно и то же. Именно этим и вызвано то, что молодежь, с, казалось бы, окончательно вывихнутыми советской пропагандой мозгами, идет от большевизма к монархистам, минуя промежуточные демо-республиканские идеалы. Главным образом крестьянская молодежь. Я должен быть правдивым и упомянуть об идущих к солидаристам. Это тоже понятно. Представители советской бюрократической элиты, они же и советская новая интеллигенция, идут к ним, т. к. их программа обеспечивает этой бюрократической интеллигенции дальнейшее благо жизни, особенно ее паразитной части.

Прошу прощения у читателей за циничный, но очень яркий и распространенный пример силы этой памяти, ее материального выражения.

«Романовские» деньги хранятся еще и до сих пор в крестьянских тайниках. До 1930 г. они были (тайно) в ходу в деревне, а в киргизских степях, где я побывал тогда, они были главной валютой.

Николаевский пул (деньги) – джюда якши (очень хороши), советский пул… – далее следовало не совсем приличное русское слово.

Я далек от стремления утверждать, что второе призвание Романовых состоится тотчас же или в скором времени по освобождении России, Те же наблюдения над современностью рисуют мне очень мрачные картины первых лет по свержении власти Политбюро, не лично Сталина, т. к., даже при частичном сохранении социалистического строя, режим мало изменится.

Период хаоса, крови и внутренних усобиц неизбежен, если его не нивелирует какая-либо внешняя сила. Неизбежны и муки последних родовых схваток перед рождением Новой России. Но эти неминуемые страдания лишь укрепят те факторы народной воли, которые становятся теперь уже ясными.

Осуществление этих факторов в повседневной личной жизни каждого сливается в формулу: единоличная наследственная собственность, т. е. спокойная жизнь, продуктивный свободный труд, пользование его плодами, обеспеченность и гарантия нынешнего и завтрашнего дня.

В переводе на язык государственности она выговаривается: монархия династии Романовых, продолжение насильственно прерванного естественного бытия России, не реставрация, не возврат к отжившим формам, но дальнейшее диалектическое развитие новой России и новой Российской Монархии, неразрывно связанных во всей их прошлой одиннадцативековой жизни и непрерывно видоизменявших в ней свои формы в слитной гармонии, в зависимости от требований времени, в беспрерывном росте могущества и благосостояния российского народа при носителе, выполнителе его действительной исторической воли – Русском Царе.

Будет ли это?

Да будет. Все кончается. Кончатся и страдания России.

«Знамя России»,

Нью-Йорк, 15 ноября 1950 г.,

№ 28, с. 5–8.

Монархия и свобода

Представление о политической свободе личности претерпевает в эпоху пережидаемого нами всеобъемлющего кризиса глубокое изменения, как и другие политические понятия (о нации, суверенитете, государстве и т. д.).

Минувший XIX век прошел под знаком развития и стабилизации так называемых демократических, хотя на самом деле общечеловеческих, свобод, вытекавших из конституционных формулировок США 1776 г. и комплекса лозунгов Франции 1789 г.

Тогда, более 150 лет назад, этот политический комплекс был, несомненно, прогрессивен, радикален и глубоко актуален для его современности. Но рассмотрим его в свете нашей современности и попытаемся на ее основе спроектировать те политические гарантии, которые потребуют от своего правительства народы свободной покризисной России. По-кризисной потому, что иной новой России быть не может: узел кризиса туго завязан именно в ней.

Итак. Первая – свобода совести, религии, вероисповеданий. Будет ли гарантия ее тогда актуальной, вытекающей из потребности масс?