Люди зимы

Мы поселились в пещерах под Чертовыми Пальцами — в том самом месте, куда я впервые пришла два года назад, чтобы «разбудить» Герти. В первое время мы проводили в подземелье почти все время, выбираясь в лес только для того, чтобы поохотиться или набрать воды из ручья. И всегда — ночью, только ночью или поздним вечером. При дневном свете Герти вообще не показывается — только по ночам я иногда замечаю промелькнувшую в темноте бледную руку, лицо или волосы. Длится это мгновения, потом она снова исчезает. Порой мне даже кажется, что Герти существует только в моем воображении: она всегда рядом, всегда со мной, но увидеть ее я могу только случайно, промельком.

По мере того как подходили к концу наши припасы, — я имею в виду сахар, муку, чай и прочее, что мы не могли добыть в лесу, — я стала все чаще наведываться в город, где меня давно считали мертвой.

Приходила я, естественно, ночью, под покровом темноты. Признаюсь честно: шагая по темным ночным улицам, я и впрямь ощущала себя самым настоящим привидением, и сознание собственной неуязвимости согревало мне душу. Те, кто случайно замечал меня в окно, начинали креститься и спешили задернуть занавески. Жители городка запирались на замки и засовы, рисовали на дверях вписанные в круг звезды и другие магические знаки, которые, по их мнению, должны были отогнать меня от их порогов, но самое главное — они оставляли на ступеньках маленькие приношения, которые должны были умилостивить меня и отвратить мой гнев: горшочки с медом, деньги, мешки с мукой и фасолью и прочее. Однажды на крыльце одного из домов я нашла даже небольшую бутылочку бренди, но такое случалось не часто.

Какую же огромную власть мы, мертвые, имеем над живыми!..

Навестила я и Лусиуса — просто не смогла удержаться. Я пробралась в его дом перед самым рассветом, встала возле кровати и тихонько окликала его по имени, пока он не проснулся. Увидев меня, он насмерть перепугался, а я прошептала ему на ухо: «Пока я была жива, ты считал меня сумасшедшей, но безумие мертвых гораздо страшнее. Главное, теперь ты не найдешь такой кровати, к которой меня можно было бы привязать!».

Иногда, впрочем, я не захожу в город, а отправляюсь на Земляничный луг, чтобы посидеть у могилы Мартина. Порой я разговариваю с ним часами — до тех пор, пока заря не окрасит небо на востоке в розовый и золотой цвета. Я рассказываю ему обо всем, что происходит в моей жизни, и о том, какой я стала, а потом прошу у него прощения за то, что все получилось именно так.

Бываю я и на своей могиле, которая находится рядом с могилой Мартина. Это очень странно — видеть на надгробном камне свое имя. Еще более странно знать, что под этим камнем лежит совсем другой человек.

Тетя…

Это я придумала — снять с нее кожу. Одно время я даже гордилась этой своей идеей. Когда Герти покончила с Тетей, я сразу поняла: нам срочно нужно что-то придумать, чтобы скрыть, что же произошло на самом деле. Больше всего меня беспокоили глубокие рваные царапины и укусы на теле Тети — укусы, которые были и похожи, и непохожи на следы от зубов зверя. Кроме того, мне хотелось, чтобы люди, нашедшие тело, решили, будто оно принадлежит мне. Правда, Тетя была намного старше, но телосложение у нас было примерно одинаковое, и мне казалось, что без кожи и волос ее будет легко принять за меня.

В общем, я принялась за работу.

Снимать кожу с человека оказалось не труднее, чем свежевать крупное животное, а снимать шкуры со зверей я умела хорошо. Сама Тетя когда-то научила меня, что и как нужно делать. Самым главным было не думать, что перед тобой именно человек, и относиться к тому, что делаешь, просто как к работе, которую необходимо выполнить.

Кстати, слухи, которые когда-то слышала Тетя, оказались верны: пролив кровь, Герти не вернулась в мир мертвых. Теперь ей придется остаться в нашем мире навсегда.

На целую вечность.

К сожалению, разбуженный «спящий» не так сильно похож на человека, как я когда-то думала и надеялась. Нынешняя Герти — лишь бледное подобие той очаровательной маленькой девочки, какой она когда-то была. Редко, очень редко я замечаю тень своей дочери в тусклых глазах существа, в теле которого она теперь обитает.

Если бы я могла освободить ее, я бы это сделала.

Увы, это не в моих силах. Мне остается только оберегать мою девочку от опасностей внешнего мира — и защищать мир от нее.

От нее и от других.

Насколько мне известно, Герти пока единственная, однако время от времени на холм поднимаются те, кто потерял любимого мужа или ребенка — люди, которым каким-то образом стали известны секреты «спящих» и точное местонахождение портала. В основном это женщины, но я помню одного-двух мужчин. В большинстве случаев одного моего присутствия оказывается достаточно, чтобы навсегда отпугнуть их от этого места, но бывает и так, что никакие мои усилия не могут заставить его или ее отказаться от намерения вернуть любимого человека хотя бы на семь коротких дней.

В этих случаях мне приходится предоставить дело Герти.