Людмила Гурченко. Золотые годы

Опять побежали дни, недели, репетиции…  Вдруг звонок. «А вы не хотели бы приехать и увидеть, как проходит озвучание фильма?» «С удовольствием!» – ответил я. Люся заказала пропуск на «Мосфильм», объяснила, куда подойти, и вечером я был на озвучании. Когда зашел в павильон, навстречу мне вышли – о Боже! – Валентина Серова, Александр Кайдановский и Борис Андреев! Режиссер Евгений Ташков…  Люся меня представила и началась работа. Было очень интересно. Я не знал о существовании такого процесса. Когда все закончилось, мы попрощались, и Люся предложила, уже подъезжая к ее дому, ненадолго зайти попить кофейку!.. Мы зашли, сели за столик, попили кофе…  было уже поздно…  и я остался у Люси…  Ненадолго…  Почти на 20 лет!

Первое, что произошло, – мы стали вместе работать. Работать над песнями, ТВ-программами, музыкальными фильмами, репетировали роли, учили тексты… В этот период мы сделали уже три картины: «Открытая книга» Владимира Фетина, «Дети Ванюшина» Евгения Ташкова и «Старые стены» Виктора Трегубовича. «Старые стены» стали картиной, с которой началась вторая и самая мощная волна прекрасных работ Гурченко. Все эти годы Люся всегда говорила, что, если бы Трегубович не увидел в ней глубокую драматическую актрису, неизвестно, что бы было. И безотказно снималась в любой роли в его картинах.

Так вот. «Старые стены». «Ленфильм». Как раз в это время уже закончились съемки. Мне на работе дают отпуск. Я собираюсь ехать в Севастополь к друзьям нашей семьи Софочке и Левочке (так их ласково называли мои родители). Не знаю как объяснить Люсе, пригласить или промолчать… Да и как это возможно, где жить… Я так и сказал: «Еду в Севастополь к друзьям моих родителей, Софочке и Левочке.» У них во дворе маленький сарайчик, вагончик, переделанный под комнату для сдачи в сезон.

Ну зачем я, простой музыкант, живущий в хрущевке, был нужен уже заслуженной тогда артистке РСФСР? Зачем? Да еще на 15 лет моложе ее. Если говорить честно, то я думал, что на этих двух неделях «после кофе» все и закончится. Но я ошибся. Люся говорит мне: «Я прилечу к тебе. Ни о чем не волнуйся. Ни о чем не беспокойся».

Я с волнением уезжаю в Севастополь и каждый день жду вестей. И приходит телеграмма со спокойным, добрым текстом: «Вылетаю, не нервничай. Не будь одиноким, скоро будешь встречать».

Прилетела, встретил, поехали к Софочке и Левочке, где нас радостно и вкусно встретили, я до конца не понимал, что происходит, как это могло случиться? Мы и вагончик? Но было все очень просто. Да, вагончик. А там уютно, тепло, чистая постель, маленький туалет. Софочку и Левочку Люся приняла очень дружески, они ей напомнили Харьков, их еврейский дворик… Нам было хорошо. Мы гуляли по Севастополю, катались на катерах, купались в море. Люся ходила в огромных солнечных очках, в косынке, на высоченных платформах. Ее никто не узнавал, и она спокойно гуляла по улицам. Только один раз, когда мы встретили одного очень известного актера, он ее узнал, пообщался, пристально разглядывая меня, и пожелал счастливого отдыха! Все шло очень гладко, с любовью и теплотой отношений.

10

Однажды на пляже Любимовка, что под Севастополем (там много лет подряд отдыхали мы с папой и мамой), мы нежились под солнцем и мирно разговаривали. Недалеко от нас загорала молодая девушка с длинными красивыми волосами. Я не преминул заметить, какие красивые волосы у девушки! Люся не отреагировала, но через несколько минут встала и сказала, что уже пора уезжать. Я почувствовал какой-то холодок в ее голосе. Мы приехали домой, и вдруг она стала собирать чемодан. Ничего не понимая, я сказал: «Ты ведь уезжаешь через три дня! У тебя билет уже куплен!»

– Нет, мне нужно раньше. А билет я поменяю. Улечу, не волнуйся. И меня не провожай.

Ни на какие мои просьбы объяснить, что случилось, был один ответ: «Ни-че-го». Ну что ж. Надо так надо. Взяла такси и уехала.

Я был ошарашен. Стал мучительно восстанавливать каждый час, искал причину в себе. И вдруг понял! Неужели длинные волосы сыграли такую роковую роль в наших отношениях?! Значит, нельзя ничего хорошего говорить о других женщинах? Нельзя никем восторгаться? У меня, 24-летнего мужчины, должны быть закрыты глаза на посторонних женщин! Может быть, кто-то и солидарен с Людмилой Марковной, но только не я. У меня уже тогда была крепкая позиция по поводу ревности и отношений между мужчиной и женщиной. Мужем и женой. Этой позиции меня научили мои родители. У нас в семье отсутствовала ревность, недоверие, подозрительность. Мои родители прожили вместе 65 лет – единственный, неповторимый брак в их жизни. Эта позиция до сегодняшнего дня со мной. Я очень благодарен за эту крепкую позицию своим маме и особенно папе, так как именно он обучал меня Книге Жизни.