Людмила Зыкина. На перекрестке наших встреч

Мой бесценный, сердечный друг!
Я сильнее, все крепче люблю
Наши встречи, пожатие рук
И букетик цветов к сентябрю.
С днем рождения, мой дорогой!
Да хранит вас Господь и жена!
Пусть стихи ваши льются рекой,
И река будет чистой до дна.
Виктор Боков, российский поэт —
Задушевный, прекрасный мой друг,
Песней связана с Вами навек,
Нам неведома горечь разлук.
В Переделкине, как и всегда,
Разметалась осенняя даль,
Прошлых лет не вернуть никогда,
Но чего-то мне все-таки жаль…
И когда заметает пургой,
И когда расцветает ленок,
У меня всегда под рукой
Оренбургский пуховый платок!

Народный артист России Виктор Иванович Темнов, написавший музыку к нескольким программам Государственного академического ансамбля «Березка», в котором проработал двадцать лет, создавший музыкальные программы и танцевальные миниатюры для Театра танца «Гжель», музыку для Ленинградского и Московского мюзик-холлов, народных хоров и ансамблей, написал для Зыкиной более двадцати песен (больше, чем кто-либо другой из композиторов). «Друг от Бога», – говорила о нем Зыкина.

Зыкина рыдала, когда узнала о кончине А. Аверкина. Тогда, в 1995 году, заслуженный деятель искусств России только что отметил 60-летие своим творческим вечером в Колонном зале Дома союзов в Москве.

Во всех фестивалях, посвященных памяти и творчеству Аверкина, певица принимала живое участие. С ее подачи и с ее участием открылся на его родине, в деревне Шафторке Музей русской песни, которому присвоено имя А. Аверкина, построен и открыт памятник композитору в г. Сасове, что на Рязанщине.

В январе 1996 года погиб в автокатастрофе еще один друг Зыкиной – народный артист СССР Григорий Пономаренко. «Он пришел ко мне, – вспоминала певица, – точнее ворвался, как свежий ветер врывается в открытое окно. То улыбчивый, то шутливый, то робеющий, он снял с плеча баян и заиграл.

И в моей московской квартире заплескалась, сверкая, сама Волга, столько певучести, народности, удали и озорства было в этих бесхитростных мелодиях. Для меня Григорий Федорович самый близкий человек, брат, которому я могу позвонить ночью и сказать: «Гриша, у меня радость». Или наоборот – беда. Этот человек всегда мог и подсказать, и пожалеть, и понять, и поругать. Ему я доверяла на все сто процентов и даже больше, чем сто». На похоронах она пела плач, ему посвященный:

Ох, да расступись ты, мать сыра-земля!
Да отдай ты нам Гришу нашего!
Нашего Гришеньку!
Да не укрывай ты его!
Дай наглядеться нам,
Попеть песни его!
О-о-о-о-ох!..
Да раскройся, мать сыра-земля!
Да дай ты нам наглядеться на него!
Ох, пташенька-канареечка,
Да соловушка, – ты попой над ним!..
Да утешь ты его душу мягкую,
Душу добрую,
А мы с тобой посидим рядком
Да вспомянем всех-всех в родном краю.
Вы скажите мне, люди добрые,
Вы ведь знаете да Григория,
Что пел вам песенку
О том счастии…
О-о-о-о-ох!..
Где же взять мне, люди добрые,
Да такую песню!..
Рассказать бы вам о нем,
Да сложить бы такую песню,
Чтоб весь мир о нем узнал!
О-о-о-о-ох!..
Приди к нам, Гриша,
Гришенька! —
Ой. Да спой своей белозубой улыбкой
Всем – всем спой на селе,
Чтоб душе было легче.
Чтобы слез не было у матерей,
Чтобы люди любили друг друга…

* * *

Последний юбилей Зыкиной и ее похороны были самыми «урожайными» по части лжи в средствах массовой информации. Правда, и 70-летие певицы не проходило без сенсационного вранья. Одни заголовки чего стоили: «Юбилейный экстаз Людмилы Зыкиной», «Свой юбилей певица приравнивает к государственному празднику», «Зыкина решила потрясти Россию на предмет денег»… Но это лишь семечки по сравнению с 80-летним юбилеем и событиями после него.