Людоед

Аня прекрасно понимала, что дело здесь не в Федьке – единственном подозреваемом, срывающемся с крючка. Виктору Ильину не нравилось то, что у них два жестоких убийства и ни одной зацепки, несмотря на оставленные следы.

– Ты же говоришь – смазанный?

– Все верно. По этому отпечатку я не смогу пробить по базе, но больше трети четких папиллярных линий дают мне возможность сравнить, что называется, вручную. Я сравнил. И спешу вас огорчить – вы взяли не того.

– А с рубахой что? – спросила Аня, давая понять начальнику, что она на его стороне и ни в коем случае не заступается за Сергиенко.

– Клок действительно от этой рубахи, но пятна ржавчины – от гвоздя, на котором он повис, явно старше сегодняшнего дня.

– Слушай, он мог испачкаться до этого…

– Мог, – кивнул Гринько, – но где тогда пятна свежие от этого гвоздя?

– Ладно, убедил. Что-то еще есть?

– Есть.

Аня для себя отметила, что обычно Гринько в таких случаях улыбается. Мол, вы же понимаете, кто здесь «папочка». Сейчас он был серьезен.

– Говори, – прогремел голос Ильина.

– Убийца изнасиловал ее.

В кабинете повисла тишина, возникла в ожидании продолжения. Изнасилования при убийстве женщин – не редкость. Не редкость даже и после смерти. Но тон Гринько заставил их напрячься.

– Этот урод – прости, Ань – совал свой хер в уже содранную кожу. Проткнул дырку шилом или отверткой и того…

Глава 3

1

«Ничего, – думал Виктор Ильин, потирая бороду. – Ничего, кроме того, что это тварь, свихнувшаяся на всю голову».

Майор встал и подошел к магнитной доске. Взглянул на снимки жертв. Две жертвы и всего один подозреваемый. Да и тот, похоже, не состоялся…

– Виктор Игнатьевич, – обратилась к майору Аня Рыжова. – Сергиенко можно отпускать?

Виктор повернулся к Ане. Зачем она здесь? Как скоро эта красивая, верящая в справедливость девушка очерствеет, глядя на расчлененку и трупы изнасилованных?

– Так как? Сергиенко отпускаем?

– Да. Отпускай, – сказал Ильин и посмотрел на часы. – Хотя… Уже седьмой час…

– Ничего. Он, если что, на попутках доберется, – обернувшись, сказала девушка и, стуча каблучками, вышла из кабинета.

– Кстати. Он мог приехать на попутке, – сказал Миша Леонов. – Вышел где-нибудь у леса, километрах в четырех от Мамонова…

– В этом случае у нас нет никаких шансов найти его. – Ильин сел за свой стол и взял в руки карандаш. – То же самое и с личным автотранспортом.

– А может, он и вовсе житель соседних поселков? В том числе и дачного.

– Что там со старушкой? – спросил Ильин.

– С Болютой?.. Поговорил с ее сыном. Это ведь он нашел ее. – Миша спрыгнул со стола, достал из кармана блокнот, вырвал лист и подошел к магнитной доске. – Ничего конкретного он не сказал. Внутрь не заходил, ничего не видел, ничего не трогал. – Миша прикрепил рисунок с курами, клюющими руку рядом со снимком кисти. – Руку он видел, но не знает, чья она.

– Мы тоже не знаем. – Ильин крутил перед глазами карандаш, задумчиво разглядывая его. – Ничего не знаем. Кроме того, что тело в пролеске, голова за конюшней и кисть руки когда-то были одним целым.

– Послушайте! – Леонов всмотрелся в снимок с обезглавленным телом. – Вот этот… Он же в куртке. А эксперты что говорят?

– Смерть наступила месяц назад.

– А месяц назад у нас было что?

Ильин поднял голову и отложил карандаш в сторону

– Лето.

– Значит, человек вышел из дому в дождливую погоду?

– Да, конечно. Проверь. – Майор снова взял карандаш, пододвинул к себе лист бумаги и начал что-то черкать на нем. – Скорее всего убитый из ближайших сел. Обращений о пропаже за последние пару месяцев – ни одного. Местные ничего не знают. Черт! Может, дачник? Что-то должно его с этими местами связывать!

– А помнишь, у него в волосах была какая-то странная херь, деревянная?

– Гребешок, кажется, – пожал плечами Ильин.

– Необычная вещица. Может, она что подскажет?

– Хм. Там еще буква какая-то была вырезана. Не то «Ж», не то «К» с зеркальным отражением.

Леонов кивнул.

– Инициалы. Либо владельца, либо производителя. Можно по этой феньке попробовать…

– Давай, пробуй. Завтра с утра и начни. – Виктор снова что-то черкнул на листке. Он тоже хотел нарисовать найденную на месте преступления руку, но получалось что-то кривое и непонятное.

Миша Леонов подошел к столу, глянул на рисунок майора и улыбнулся.

– Черт! – Виктор отбросил карандаш и смял листок с неудавшимся рисунком. – Как это у тебя выходит?!

– Не знаю, – пожал плечами Леонов. – Обычно бог дает какой-то дар взамен чего-то. Я боюсь узнать, что именно он забрал.

– Дает взамен чего-то, – прошептал майор, когда Леонов вышел и он остался в кабинете один.

Ильин был уверен, что, забрав у него счастье, бог позабыл дать что-то взамен. Забыл. Или же Виктор Ильин просто не заслужил ничего, кроме упреков женщины, которую любил, которую любит и, наверное, будет любить всегда.

2

Он любил приходить в парк вечером. Отдыхающих меньше, и выбор проще. Теперь он видел их повсюду. Их – заблудшие души. Вон две проститутки, а вот и «голубчик». Он посмотрел в ту сторону, где парень на скейтборде отталкивался и катился, по-женски повиливая бедрами. Точно – «заднеприводный».