Людоед, который объелся

– Третьего, – ответил Катлер. – Она немного работала моделью на побережье перед тем, как подписала с нами контракт. Но там она мало чего добилась. Зато мы рекомендовали ее во все крупнейшие журналы – «Силуэт»,

«Арфист», «Мадемуазель»… Хотите знать, сколько зарабатывала Тинка Сакс?

– Сколько же? – спросил Клинг.

– Шестьдесят долларов в час! Умножьте эту цифру на восемь или десять часов в день, и вы получите что-то около ста или ста пятидесяти тысяч долларов в год.

Катлер замолчал.

– Это куча денег. Больше, чем зарабатывает президент Соединенных Штатов.

– И без всяких неприятностей, – добавил Клинг.

– Мистер Катлер, – спросил Карелла, – когда вы видели Тинку в последний раз?

– В пятницу, во второй половине дня.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее.

– У нее был сеанс в пять часов, и она забежала сюда около семи, чтобы забрать почту и проверить, нет ли телефонных сообщений. Вот и все.

– А они были? – спросил Клинг.

– Кто «они»?

– Телефонные сообщения?

– Я сейчас не помню. Секретарша, как правило, записывает все сообщения, лишь только они получены. Вы, вероятно, уже видели нашу фотостенку?

– Да, – кивнул Клинг, вспомнив одну из стен бежевого загона,

– Так вот, этим занимается наша секретарша. Если хотите, я справлюсь у нее. Хотя я сомневаюсь, что эти записи остались…

– А почта Тинки Сакс?

– Не знаю, получила ли она что-нибудь в тот день. Хотя… подождите минутку… Я помню, она перебирала какие-то конверты, когда я выглянул из кабинета, чтобы поболтать с ней.

– В котором часу она ушла отсюда? – спросил Карелла.

– Примерно в четверть восьмого.

– У нее был еще сеанс?

– Нет, она собиралась домой. У нее ведь дочь, вы, наверное, знаете. Девочка пяти лет.

– Да, знаю, – ответил Карелла.

– Так вот, она и собиралась домой.

– Вам известно, где она жила? – спросил Клинг.

– Да.

– Где?

– На Стаффорд-Плейс.

– Вы бывали у нее?

– Разумеется.

– Как по-вашему, сколько времени требуется, чтобы добраться отсюда до ее дома?

– Не больше пятнадцати минут.

– В таком случае Тинка должна была быть дома примерно в семь тридцать, если она действительно направилась отсюда домой.

– Думаю, что гак.

– Она вам сказала, что идет прямо домой?

– Да. Впрочем, нет, она сказала, что хочет купить несколько пирожных, а потом пойдет домой.

– Пирожные?

– Да. На этой улице есть магазин, где продают исключительно вкусные пирожные. Многие наши манекенщицы покупают там и сладости.

– Она вам. не сказала, ждет ли кого-нибудь в гости вечером?

– Нет, своими планами на вечер она не делилась.

– Ваша секретарша не знает? Может, среди телефонных сообщений для Тинки было что-нибудь относительно этого вечера?

– Не знаю. Но мы ее можем об этом спросить.

– Да, пожалуйста, если можно, – сказал Карелла.

– А как вы сами собирались провести вечер в пятницу, мистер Катлер? – спросил Клинг.

– Я сам?

– Да.

– Что вы имеете в виду?

– Когда вы ушли из бюро?

– А почему это вас интересует?

– Вы были последним, кто видел ее живой, – ответил Клинг.

– Нет, это убийца был последним, кто видел ее живой, – поправил его Катлер, – и, если верить газетам, ее дочь. Так что я и в самом деле не могу понять, каким образом мои собственные планы на вечер могут относиться или вообще как-то быть связанными с ее смертью.

– Может быть, вы и правы, мистер Катлер, – сказал Карелла. – Но я уверен, что вы понимаете, как нам необходимо проверить каждую версию.

Катлер нахмурился. Карелла теперь вызывал в нем не меньшую враждебность, чем Клинг. С минуту он колебался, потом недовольно сказал:

– Мы с женой ужинали в «Трех копнах» с несколькими друзьями. – Помолчав, он язвительным тоном добавил: – Это французский ресторан.

– В котором часу это было? – спросил Клинг.

– В восемь вечера.

– А где вы были в девять?

– Еще ужинали.

– А в половине десятого?

Катлер вздохнул и сказал:

– Мы ушли из ресторана лишь в начале одиннадцатого!

– Что вы делали после этого?

– Послушайте, это в самом деле так необходимо? – нахмурился Катлер.

Оба детектива молчали. Он снова вздохнул и сказал:

– Мы немного погуляли по Хелл-авеню все вместе. Потом мы с женой покинули друзей и поехали на такси домой.

Дверь отворилась. Лесли Катлер бесшумно вошла в кабинет, увидела выражение лица мужа, правильно оценила воцарившееся в кабинете молчание и сразу же спросила:

– В чем дело?

– Расскажи им, где мы были в пятницу вечером, – сказал Катлер. – Эти джентльмены увлеклись игрой в полицейских и разбойников.

– Ты шутишь, – сказала Лесли, но тут же поняла, что это не шутки.

– Мы обедали с друзьями, – произнесла она быстро. Мардж и Даниэль Рою. Наша манекенщица. А почему вас это интересует?

– Когда вы ушли из ресторана, миссис Катлер?

– В десять часов.

– Ваш муж все это время был с вами?

– Разумеется. – Она повернулась к Катлеру и спросила: – Разве они имеют на это право? Может быть, нам следует вызвать Эдди?

– Кто это, Эдди?

– Наш адвокат.

– Вам не понадобится адвокат.

– Вы недавно работаете детективом? – вдруг спросил Катлер у Клинта.

– Что означает ваш вопрос?

– Он означает, что ваша техника допроса оставляет желать много лучшего.

– Да? В каком отношении, мистер Катлер? Что вам не нравится, мистер Катлер? Чего вам не хватает?