Людовик и Елизавета

— "A vaincre sans p'erils — on triomphe sans gloire[26] — Полетт… Батюшки, вот легка-то на помине… Вашей сестре лучше не видеть нас вместе. Полетт, скройтесь в боковую аллею, пока она нас не заметила!

Полетт юркнула в сторону, Суврэ один пошел навстречу графине де Майльи, которая шла опустив голову. Когда, заслышав шум шагов маркиза, она взглянула на него, Суврэ заметил, что ее глаза были полны слез, а лицо искажено гневом, отчаянием, нешуточной мукой.

— "Pour qui sont ces serpents qui sifflent sur votre tкte?"[27] — спросил Суврэ, становясь в комически-патетическую позу.

Луиза улыбнулась, но сейчас же из ее глаз хлынули слезы, и, обессиленная, она тяжело опустилась на ближайшую скамейку.

— Что с вами, дорогая графиня? — воскликнул Суврэ, встревоженно подбегая к ней.

— Ах, милый маркиз, — сквозь рыдания ответила ему Луиза, — если бы вы знали, как мне бесконечно тяжело! Вы сами страдаете от неразделенной любви и можете понять меня, хотя любовь неразделенная — еще рай в сравнении с разделенной, но потом отвергнутой. Король стал совсем не таким, как прежде. Я уже не могу наполнить его жизнь, он рассеян со мной; видно, что он озирается по сторонам в поисках нового счастья. И эта негодяйка графиня Тулузская, которая напропалую кокетничает с ним…

— Полно, графиня! Со стороны этой соперницы вам ничего не грозит! Самое большее, что может быть между ними, — это любовь на час. Но к таким забавам короля вы уже должны были бы привыкнуть. Однако вам действительно грозит опасность, хотя и с другой стороны…

— А, вы заметили? Кто она? — крикнула Луиза, у которой сразу высохли слезы.

— Никто! Сам король не знает, кто та «она», которой суждено похитить вашу любовь, графиня. Я ровно ничего не заметил; я просто знаю короля, умею наблюдать и извлекать вывод из обстоятельств. Овладейте собой, графиня, сдержите ваши слезы и постарайтесь выслушать и понять меня! Одна вы никогда не сможете удержать короля. Не сегодня, так завтра, не в этом месяце, так в будущем, но король серьезно привяжется к другой женщине. На первых порах он будет скрывать от вас новую связь, но потом поспешит придраться к случаю, чтобы дать вам чистую отставку. Вам надо считаться с этой возможностью и принять свои меры, графиня! К королю Франции нельзя предъявлять такие требования, как ко всякому другому мужчине. Тут надо со многим мириться, и раз не можешь владеть им всецело и безраздельно, то, чтобы не терять совсем, необходимо согласиться на дележ. Поэтому будьте начеку! Король не переносит плачущих женщин, слезы приводят его в бешенство. Подавите в себе свою боль, графиня, улыбайтесь, смейтесь, шутите, но в то же время ни на минуту не теряйте короля из виду; и как только вы заметите, что король серьезно привязывается к другой женщине, то возьмите ее за руку, подведите к королю, киньте ее ему в объятия и попросите только местечка и для себя. Заключите со своей соперницей нераздельный союз. Вместе вы навсегда свяжете короля. Порознь вы — ничто!

— Что вы говорите, маркиз! Разве это возможно? — с ужасом воскликнула графиня.

— Моими устами говорит верный друг и опытный человек, графиня! Подумайте о моих словах на досуге, и вы должны будете согласиться со мной. Но сделайте это поскорее — беда подкрадывается, словно вор ночью! А теперь дайте руку, графиня, и позвольте отвести вас в замок. До начала чествования Весны осталось немного времени. Прилягте, отдохните, наберитесь сил, чтобы не быть такой скучной и убитой, какой вы были во время обеда. Пойдемте, графиня!

Луиза задумчиво пошла с маркизом в замок и, послушавшись его совета, легла отдохнуть, после чего незаметно задремала. Ее разбудили звуки труб, сзывавшие гостей к новому развлечению.

Уже темнело, а в парке под сводами вековых деревьев дрожали ночные тени. Борьба угасавшего дня с властью воцарявшейся ночи придавала всем предметам какие-то таинственные, сказочные очертания. А на лужайке, где должно было происходить само чествование, дрожащий свет массы факелов заставлял плясать тени, придавая всему своеобразное оживление. Но вот словно по мановению волшебного жезла, все травки, кустики, скамейки, статуи, фонтаны, деревья — все ожило, воскресло, проснулось и зажило своей таинственной жизнью, трепеща радостью бытия, переговариваясь друг с другом, обмениваясь то тревожным, то радостно удивленным шепотом…