Людовик XIV, или Комедия жизни

— У нас неограниченные полномочия, — обратился к Та-ранну маршал Фейльад.

— Да если бы их и не было, маршал, — с жаром ответил Таранн, — мне надо было бы только знать, что герцог и ее высочество принцесса в опасности, и я сделал бы все, что бы мне ни приказали!

— Сердечно благодарю вас, любезный граф. Будьте же готовы!

— Отвечаю за это моей честью и преданностью вашему высочеству! — ответил граф, выходя с низким поклоном.

— Вы действуете чересчур решительно, ваше высочество! — прошептала Мертон. — Умоляю вас…

— Я действую, сообразуясь с поступками наших противников, — прервала ее Анна. — Если бы Мария Стюарт поступила в данную минуту так же решительно, как я теперь, она, вероятно, подготовила бы себе лучшую будущность! Пользуйтесь полномочиями, Фейльад! Действуйте хладнокровно и спокойно!

— Принцесса, я не отступлю от вас ни на шаг. Я всегда была вам предана больше всего на свете! — произнесла тронутая леди Мертон.

— Я знаю это и верю, что ты останешься при мне до моей смерти, и мой прощальный взор упадет на тебя же, моя верная Дуглас.

Она нежно поцеловала леди Мертон, стала у открытого окна, пристально вглядываясь в черную мрачную ночь. Фейльад отошел в сторону. Глубокая тишина воцарилась в высокой полутемной комнате: ни слова, ни звука, ни движения. Но вот неясные силуэты замелькали на площади — из разных улиц стали выдвигаться стройные, военные колонны. Первые лучи восходящей луны осветили их ряды, блеснули по гладким стволам мушкетов… Тихо, быстро наполнилась площадь солдатами, скоро герцогская резиденция была оцеплена со всех сторон.

— Трубите сбор! Вперед! — раздался голос Таранна.

— Идем и мы! — тотчас повторила Анна. — Фейльад, берите факел, а вы, Мария, — другой!

Бледная, но с выражением решимости на прекрасном лице вступила герцогиня Орлеанская в темные коридоры замка.

Ее почти тотчас же встретила толпа мушкетеров, занимавших лестницу, ведущую в покои Карла III.

— Именем короля, за мной! — приказала она. Таранн подошел к ней с обнаженной шпагой в руках.

— Все удалось?

— Пока все, Биванн уже наверху. Никто не ускользнет!

Она кивнула ему головой и, быстро поднявшись по лестнице, распахнула дверь герцогского кабинета. Собеседники сидели за столом, уставленным винами, покрытым бумагами. Их было пятеро: герцог Лотарингский, Карл III, принц Филипп Орлеанский, Гиш, д’Эфиа и де Лорен! Дела, занимавшие их теперь, вероятно, были очень важны, так как, во избежание лишних свидетелей, герцог отпустил всех своих слуг тотчас после обеда. Никто не успел предупредить заговорщиков. Герцог, Карл III и его два новых гостя с таким жаром убеждали в чем-то сильно разгоряченного вином Филиппа, что даже не сразу заметили нежданно нагрянувшую грозу. Звук оружия заставил их опомниться. Бледные, растерянные, вскочили все пятеро из-за стола, но было уже поздно. Биванн занял комнату, завладел бумагами, обещая застрелить каждого, кто двинется с места.

— Что это значит, ваше высочество? Как могли вы предать нас таким постыдным образом? — обратился к Орлеану герцог Лотарингский. — Приказ отдан вами?

Филипп был так поражен, что не мог понять настоящее положение вещей, но, видно, убеждения собеседников не успели еще подействовать на него в такой степени, чтобы заставить забыть, чем он обязан самому себе, своему званию. Он овладел собой и, медленно приподнявшись со своего места, произнес, насколько мог спокойным тоном:

— Все, что я могу пока посоветовать вашему высочеству, — это покориться непредвиденному и неизбежному стечению обстоятельств!

В эту минуту распахнулась дверь, и в комнату вошла герцогиня Анна Орлеанская в сопровождении Фейльада и леди Мертон. Таранн со стражей остановился в открытых дверях.

— Роль верного союзника Франции наконец кончилась, герцог! — начала Анна, саркастически улыбаясь. — Вы враг наш, и его величество король вам очень благодарен за то, что вы вовремя открыли нам глаза! Что нашли вы здесь, Биванн?

— Вот эти бумаги, герцогиня!

— Именем короля Франции, арестуйте д’Эфиа и шевалье де Лорена! За свою деятельность в Нанси они ответят в Париже. Я очень рада, шевалье, что вы и мадам Марсан навлекли сами на себя то наказание, от которого три года назад избавило вас великодушие короля!

Де Лорен хотел было ответить, но злоба и ужас сковали его уста. Без малейшего сопротивления он и д’Эфиа отдали свои шпаги.