Людской зверинец

Нам трудно объяснить это, если учесть тот факт, что человеческому разуму преимущества мирного сосуществования столь очевидны. Говоря о таких убийствах, мы считаем, что человек ведёт себя "подобно животному", но если бы нам удалось найти дикое животное, действующее таким образом, правильнее было бы сказать, что его поведение напоминает поведение человека. Проблема же заключается в том, что мы не можем найти такое животное, а значит, имеем дело с ещё одним загадочным качеством, которое делает современного человека видом уникальным.

С точки зрения биологии человек обладает врождённой потребностью защищать три вещи: себя самого, свою семью и своё племя. Как примат, живущий в паре на своей территории и в своей группе, он стремится к этому, причём стремится изо всех сил. Если он, его семья или его племя сталкиваются с угрозой насилия, для него будет более чем естественно ответить насилием встречным. Пока есть шанс отразить атаку, его биологическим долгом будет сделать это любыми доступными средствами. Со многими другими животными происходит то же самое, но в естественных условиях реальная угроза физического насилия возникает гораздо реже, — как правило, всё заканчивается лишь обменом взаимными угрозами. Как показывает история, поистине воинственные виды в какой-то момент уничтожили друг- друга и вымерли — урок, которым нам не следует пренебрегать.

Всё это выглядит достаточно очевидным, но несколько последних тысячелетий человеческой истории чересчур отяготили наше эволюционное наследие. Человек по-прежнему остался человеком, семья по-прежнему осталась семьёй, но племя уже больше не является племенем, оно превратилось в суперплемя. Если мы хотим понять невероятную жестокость наших национальных, идеологических и расовых конфликтов, нам следует ещё раз изучить природу этих суперплеменных условий. Мы уже рассмотрели некоторые напряжённые моменты, существующие внутри суперплемени, — моменты, связанные с агрессией в борьбе за статус. Теперь нам следует рассмотреть, каким образом суперплемя создаёт и усиливает напряжённые отношения с различными группами, существующими вне его.

Это история о "сгущении красок". Первый важный шаг был сделан, когда мы обосновались в постоянных жилищах. У нас появилось нечто совершенно определённое, что можно было защищать. Наши ближайшие родственники (обезьяны) обычно собираются в стаи и ведут кочевой образ жизни. Каждая стая держится в пределах своих мест обитания, но постоянно передвигается с одного участка на другой. Если две группы встречаются, они начинают угрожать друг-другу, но дальше этого дело обычно не идёт: они просто расходятся и продолжают заниматься своим делом. Как только привязанность первобытного человека к определённой территории стала сильнее, пришлось укреплять систему защиты, но тогда земли было так много, а людей так мало, что места всем хватало с лихвой. Даже когда племена стали больше, оружие всё ещё было грубым и примитивным. В конфликтах гораздо чаще принимали личное участие сами лидеры. (О, если бы только современные лидеры были вынуждены находиться на передовой, насколько более осмотрительными и «человечными» были бы они при принятии решений! Возможно, не будет циничным предположить, что именно поэтому они готовы к ведению «мелких» войн, но боятся вступать в широкомасштабную ядерную: в результате применения ядерного оружия они оказались бы "на линии фронта". Возможно, вместо того чтобы бороться за ядерное разоружение, нам следует требовать разрушения глубоких железобетонных бункеров, построенных ими для собственной защиты.)

Как только фермер превратился в горожанина, был сделан ещё один важный шаг в сторону более ожесточённого конфликта. Образовавшееся разделение на рабочих и специалистов означало, что можно выделить одну категорию населения, которая бы всё своё время посвятила убийству, — были сформированы вооружённые силы. По мере роста городских суперплемён всё стало развиваться гораздо стремительнее. Социальный рост стал настолько быстрым, что его развитие в одной области мешало его прогрессу в другой. На смену более стабильному племенному балансу пришла серьёзная нестабильность суперплеменных несоответствий. По мере того, как цивилизации расцветали и развивались, они часто обнаруживали, что сталкиваются не с равными соперниками, которые могли бы заставить их глубоко задуматься, прежде чем вступить в сделку или начать торговлю, а с более слабыми, менее развитыми группами, которые можно было завоевать без особого труда. Листая страницы истории, можно увидеть печальные события: изобилие и нищета, развитие и последующий упадок, за которым следует ещё большее развитие и больший упадок. Безусловно, были и другие моменты, так как столкновения цивилизаций иногда приводили к обмену знаниями и распространению новых идей. Лемех плуга мог бы превратиться в меч, но стимул к поиску более совершенного оружия в конце концов привёл к созданию ещё лучших орудий труда; правда, заплатить за это пришлось дорого.