Людвиг II

И все же они оказались заложниками тех неблаговидных обстоятельств, которыми сопровождался заговор. Безусловно, это был заговор! А как еще назвать «дело, имеющее характер таинственного», согласно определению Бисмарка? Если бы был открытый процесс, о котором говорил «Железный канцлер», если бы выслушивались аргументы не только «против», но и «за» короля, то, возможно, и не были бы имена этих людей вписаны в историю черной краской. Не нужны были бы подтасовки и фальсификации, клевета и подлог. Но враги Людвига II действовали, пусть и в благих целях, слишком грязными методами, а нельзя войти в грязь и не испачкаться. Вот все они и оказались «замазаны» в одном из самых отталкивающих эпизодов мировой истории.

С другой стороны, истинные причины заговора против Людвига II кроются еще глубже — в том самом роковом конфликте с обществом «человека не своего времени». А в противоборстве с обществом не выстоять даже королю. Такому человеку, как Людвиг II, просто не было места во второй половине XIX века. Он неизбежно должен был уйти…

Действие V ДА УПОКОИТСЯ ДУША (июнь 1886 г.)

… А когда настанет утро, я бреду бульваром сонным,

Где в испуге даже дети убегают от меня.
Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным,
И в лучах моей короны умирает светоч дня…

А. Н. Вертинский. Желтый ангел

Слава тебе, безысходная боль!

Умер вчера сероглазый король…

A.A. Ахматова. Сероглазый король

Картина 1 Часы останавливаются…

Надо сказать, что, несмотря на то что в правительстве все чаще раздавались гневные голоса против «разорения страны из-за неограниченных чудачеств короля» и определенные правительственные круги уже наметили своим кандидатом на престол принца Луитпольда, вплоть до начала 1880-х годов положение Людвига II все еще было незыблемым. Широкие народные массы по-прежнему обожали своего короля, и его противники не могли открыто выступить против него, опасаясь любых волнений. К сожалению, Людвиг сам дал в руки своим врагам оружие против себя.

Всё более замыкаясь в своем одиночестве, он практически перестал вникать в государственные дела, зачастую подолгу не подписывая доставляемых ему бумаг. Между королем и его министрами теперь существовал один посредник — доверенный личный секретарь. Эта должность накладывала на ее исполнителя целый ряд изнурительных обязанностей. «Он являлся посредником не только в государственных вопросах, но и во всех личных делах Людвига, касающихся театра, построек, книг и т. п…. Он должен был уметь лавировать между министерством и королем, требования и интересы которых часто невозможно было согласовать. Немудрено поэтому, что секретари довольно часто менялись. Характерен тот факт, что все личные секретари Людвига, уже будучи в отставке, давали вполне единогласные отзывы о характере короля и об отношении его к своим приближенным. Этим отзывам нельзя не придавать значение не только потому, что они солидарны между собой, но еще и потому, что они высказывались в такое время, когда лицам, занимавшим какое-нибудь официальное положение, было гораздо удобнее молчать о короле, чем говорить о нем что-либо лестное (здесь и далее курсив мой. — М. З.). Мнение секретарей о Людвиге — назовем среди них тех, кто пользовался особым расположением короля: Эйзенгарта, Лютца, Мюллера, Циглера — сводится, в общем, к тому, что король, которого обвиняли в жестокости и деспотизме, в сущности говоря, очень нуждался в присутствии понимающего и преданного человека. Раз поверив в чью-либо преданность, Людвиг умел ценить ее, умел привязываться к человеку, вызвавшему это чувство»'.

Как все вышесказанное не соответствует тому одиозному образу короля, который уже представал на страницах мюнхенских газет того времени! И насколько несправедливо выглядят попытки якобы официальных источников «играть в одни ворота», предоставляя широкое поле деятельности для противников монарха и сознательно замалчивая все, что противоречило «явной неадекватности, деспотизму и жестокости» баварского короля.