Людвиг II

Между тем первые семена клеветы, брошенные еще в 1883 году, начали давать всходы. 17 апреля 1886 года в ответ на ходатайство, предложенное Лутцем, от Баварского министерства поступил категорически отказ выплачивать в дальнейшем королевские долги из казны. Кроме того, король отныне вообще лишался какой-либо финансовой помощи. Вслед за этим категоричным заявлением 5 мая поступило прошение королю от кабинета министров немедленно возвращаться в столицу и приступить к урегулированию финансового положения. Людвигу II был впервые фактически поставлен жесткий ультиматум. Но как раз истекал срок его годичного отсутствия в Мюнхене, и по закону король обязан был вернуться. Возможно, он так и поступил бы, если бы не оскорбительный приказной тон «прошения». Пойти на поводу у правительства после такого оскорбления было для гордой натуры короля равнозначно отречению от престола.

Нужно было очень хорошо знать характер Людвига II, чтобы вести игру подобным образом. Людвиг был очень предсказуем в своих реакциях, и министерство нарочито поступило так, чтобы король начал действовать себе во вред. Ведь еще совсем недавно ни о каких ультиматумах и речи не было. Более того, что бы Людвиг тогда ни решил, его судьба к тому времени уже была предрешена.

Идея признать короля недееспособным лежала на поверхности; можно сказать, была прописана в баварской конституции. Король продолжает требовать от правительства денег? Существует шанс избавиться от этой проблемы раз и навсегда. Тем более что есть всех устраивающий кандидат в регенты — положительный и уравновешенный принц Луитпольд, от которого не приходится ждать ничего экстраординарного. Все складывается как нельзя лучше, кроме одного. Где взять доказательства невменяемости короля? К тому времени фон Хольнштайну удалось убедить силой своего авторитета верхушку баварского правительства, в частности Лутца, уже отчаявшегося урегулировать финансовые проблемы короля. Но как быть с баварским народом? Низложение короля могло иметь непредсказуемые последствия. Для законопослушных и верноподданных баварцев почву нужно было сначала долго готовить. Для начала решили обратиться к «старшему брату» — имперскому правительству в Берлине.

23 мая баварский посланник в Пруссии граф Гуго фон Лерхенфельд-Кёферинг (Lerchenfeld-Köfering; 1843–1925) отправился напрямик к Бисмарку и 24 мая доложил канцлеру план баварского правительства: признать Людвига II недееспособным и ввести регентство в лице принца Луитпольда. К чести Бисмарка надо сказать, что этот план был им категорически отвергнут. Он сухо объявил посланнику, что если уж правительство Баварии хочет избавиться от своего короля, то действовать нужно исключительно законными методами, то есть пойти на открытый процесс перед обеими палатами ландтага да и всем баварским народом. Иначе «дело в любом случае будет иметь характер таинственного»;[208] другими словами, вскоре обрастет слухами и легендами не в пользу правительства, что на самом деле и произошло. В свою очередь Бисмарк тут же направил Людвигу II письмо, в котором призывал его немедленно ехать в Мюнхен.

Не получив поддержку со стороны Бисмарка, заговорщики — будем уже называть вещи своими именами — решили поступать на свой страх и риск. Конечно, далеко не все, кто принимал участие в низложении Людвига И, действовали из низких или корыстных мотивов. Личная заинтересованность могла быть лишь у графа фон Хольнштайна. Поэтому мы и возлагаем на него главную ответственность. Но и в его случае существуют «смягчающие обстоятельства». Возможно, граф очень быстро сам искренне поверил, что действует в интересах не столько своих, сколько своей страны. В его глазах собственная опала уже была фактическим доказательством невменяемости короля. А от сумасшедшего главы государства нужно было избавляться, и как можно скорее, во имя блага того же государства. И все же этот человек был ослеплен злобой. Показательной является брошенная им однажды фраза: «Пусть я лучше ослепну, чем когда-нибудь пожалею короля!»